|
– Попробуйте созерцать эти вспышки, не фокусируя взгляда, – произнес Джи. – Это глубокий знак: мы видим взаимодействие изумрудного и рубинового лучей – семнадцатого и пятнадцатого Арканов, рождающих Дух Параклета, Дух нашего времени. Я попытался недолго созерцать, но отметил только возросшее чувство тяжести и печали. На следующий день мы проводили Голден-Блу в аэропорт, а сами, вместе с "Кадарсисом", переехали в Пятигорск. Я был рад оказаться подальше от черноморского побережья, атмосфера которого ввела меня постепенно в состояние депрессии. Как только я увидел величественные горы, уныние мгновенно покинуло мою душу. – Заметил ли ты перемену своего состояния? – спросил Джи, разглядывая меня. – Как же не заметить! – Атмосферические поля одного места отличаются по воздействию от полей другого. Поэтому в древних традициях и говорится: Время, Место, Люди. Правильное их сочетание дает особую силу передаваемым доктринам. А Черное море – особое место. В глубокой древности именно здесь располагались святилища Черной расы. Нынешние черные – это просто выродившиеся остатки некогда могущественной расы. Белая раса была в рабстве у них, пока не появился Великий Посвятитель Рама и не разбил войска Черной расы, предводителем которой был Равана. Поэтому и море называется Черным, и черной также называется магия, которая им принадлежала. Возле Красного моря располагалась Красная раса, и возле Желтого – Желтая. Родина же нашего Посвящения – это Белое море. В Пятигорске мы оживленно разгружали фургон с аппаратурой "Кадарсиса", любуясь золотым закатом над голубыми вершинами гор. – Да, – сказал Джи, в своей забавной манере подражания простонародному выговору, – море, конечно, хорошо, но горы – они поглавнее будут. – Как прекрасно! – воскликнула ожившая Ника. – Мое глупое уныние исчезло – я остаюсь с вами и никуда не уезжаю. – Прошу у тебя прощения, – радостно произнес я. – Теперь я даже не знаю, почему был так зол на тебя. Странная атмосфера, сеявшая между нами раздоры, исчезла. Мы отправились погулять по городу, и внезапно Джи остановился у киноафиши: "Полеты во сне и наяву". – Господа, – сказал Джи, – мэр города сделал нам подарок. Как раз сегодня у нас единственный свободный вечер, а это фильм режиссера Балаяна, которого я хорошо знаю. Он делает фильмы инспиративно, на арканологические темы, совершенно не подозревая об этом. Но так даже к лучшему, потому что, узнай бы он об этом, его эго тут же перехватило бы контроль. – Что тут происходит? – вдруг прозвучал голос Нормана, появившегося в окружении музыкантов. — 161 —
|