|
– Присоединяйся к нам, – пригласила Ника, – мы тебя быстро развеселим. – Слишком долго ты вращался в хаосе жизни, – сказал Джи, – и это отняло твои силы. Есть только один выход – движение против потока горизонтальной жизни, в сторону собственного внутреннего развития. Помнишь главного героя "Полетов во сне и наяву", когда он входит в толпу веселящихся, а скорее, имитирующих веселье людей? Свадьба, спящие лица, и среди них – наш сталкер, наш джокер. Но он бодрствует, он отстранен, ибо он ощущает пульс высших миров. Он может, конечно, подключиться к их игре, к этой жалкой и жуткой пародии на истинную любовь и жизнь – но может и не подключиться. Тебе, Шеу, надо принять, что и ты, и мир сиры, обездолены и нищи. И чем более искренне ты понимаешь это – тем больше у тебя возможностей для развития. Шеу задумчиво курил "Беломор". – Мне не очень нравится идея всеобщей нищеты, – заметил он, пуская дым в потолок. – Тем более, что мир утопает в роскоши. – Но с точки зрения высших измерений, – возразил Джи, – наш мир абсолютно беден, ибо не чувствует дыхания высших миров. Шеу дипломатично улыбнулся, как если бы слова Джи относились не к нему… – Молодые люди, – певучим голосом произнесла официантка, – уже двенадцать часов ночи, кафе закрывается, прошу удалиться. – А можно с вами прогуляться по ночному городу, – с улыбкой предложил Петрович. – Я уже нагулялась, – усмехнулась симпатичная официантка, осматривая нас с ног до головы. На следующей неделе я зашел к Петровичу: он сидел за письменным столом и штудировал квантовую механику. – Представляешь, – воскликнул он, – мне удалось сдать экспромтом три экзамена. Скоро я смогу продолжить поиски Пути, ведущего к Небу! – Зачем откладывать на будущее? Начинай прямо сейчас, – предложил я. – У меня по соседству есть приятель, – сказал Петрович, – он уже несколько лет идет Путем воина по Кастанеде. Зовут его Штирлиц. Не хочешь ли к нему заглянуть? – Идем к Штирлицу – кивнул я, и Петрович радостно швырнул в угол толстый том Ландау Мы пришли и остановились перед кованой дверью на первом этаже. На долгие звонки никто не открывал. – Он всегда так, – объяснил Петрович, – сидит дома и не пускает. Наконец дверь открылась, но это был не Штирлиц. Женская рука грохнула на порог мусорное ведро. – Наташа, это же мы! – взмолился Петрович. – Штирлиц ушел на рыбалку – Открой, Наташенька, я ему десять рублей хочу вернуть. Дверь приоткрылась. Наташа, по вибрациям – настоящий — 165 —
|