|
– Это злые демоны изнутри читают по тебе отходную, ~ сказал Джи, – но ты им не поддавайся. После службы, вернувшись в гостиницу, мы нашли на дверях номера записку: "Переехала в 402. Пожалуйста, принесите мою сумку". – Вот, – сказал Джи, – события уже начали разворачиваться. У двери в четыреста второй я насторожился: из номера доносилась приглушенная музыка и странные звуки. Я открыл дверь: в номере были Ника, Стас и Ханыч. Ника сидела в короткой юбочке, из-под которой выглядывали изящные колени, а се глаза откровенно флиртовали с музыкантами. – Так кем же все-таки, Ника, ты приходишься Джи? – спрашивал Ханыч. – Я учусь проникать в чужие сны, создавая загадочные узоры на лепестках душ… Мне вдруг стало понятно, что мы для нее перестали существовать. Джи сел в углу, подальше от нас, и словно погрузился в свои мысли. Я смотрел, как прожженный Ханыч пожирает глазами невинную фигурку Ники, а Стас подливает ей шампанского. "Я здесь лишний", – понял я и вышел в коридор. Тут я вспомнил, что ключ от нашего номера остался у Джи. "Сейчас он сам выйдет", – подумал я, но он не появлялся. Прошло полтора часа. Я сидел в холодном вестибюле, под мигающей неоновой лампой, и размышлял о том, что одним позволено развиваться, флиртуя и попивая шампанское, а другим приходится драить вечно грязную палубу. К концу второго часа своей вахты я принял решение собрать вещи и уехать. – Тихо, улитка, ползи по склону Фудзи, вверх до самой вершины, – шепнул мне на ухо паучок, свесившись на тонкой ниточке с потолка. Наконец вышел Джи. – Путь на небеса начинается со школы Ваньки Жукова, – сказал он, заметив мое пасмурное лицо. – Искусный игрок наблюдает, сидя за сценой, но формы его намерения воплощаются в игре опереточных фигур на залитой огнями площадке жизни. После Таганрога "Кадарсис" переехал на черноморское побережье. Сочи показался нам тропическим раем. Было тепло, сияло солнце, и ажурным веером покачивались вечнозеленые пальмы. Мы ходили на море, купались и собирали красивые камни и ракушки. Ника, к моему удивлению, бесшумно плавала в холодной воде, а потом подолгу беседовала о чем-то с Джи. – Дорогая Ника, не могла бы ты рассказать о том, как ты решила встать на Путь? – как-то раз спросил Джи, когда мы поздно вечером прогуливались по набережной. – Однажды в сновидении, в дни полной луны, я обнаружила знак Ом, начертанный струями ветра на небесах. Он дал мне понять, что пришло время искать человека, который укажет Путь, ведущий к мгновенному озарению. Одно дыхание направлено внутрь, а другое – вовне. Я искала проход между мирами, желая проскользнуть между видимым и невидимым горизонтом. А Корабль плыл в этом же направлении. Так я и осталась на нем. — 156 —
|