|
Затем состоялись выборы Организационного комитета. Гокхале брал меня на его заседания. Сэр Фирузшах дал свое согласие внести на обсуждение мою резолюцию, но я совершенно не представлял себе, кто и когда должен будет предложить ее комитету. Дело в том, что по поводу каждой резолюции произносились длинные речи, к тому же на английском языке, и каждую резолюцию поддерживал какой-нибудь известный лидер. Мой голос прозвучал бы как слабый писк среди грома барабанов ветеранов Конгресса. К концу дня сердце мое учащенно забилось. Насколько помню, резолюции, вносимые на обсуждение в конце дня, пропускались с молниеносной быстротой. Все спешили покинуть собрание. Было одиннадцать часов. У меня не хватало духу произнести речь. Я уже виделся с Гокхале, и он просмотрел мою резолюцию. Я пододвинул свой стул к нему и шепнул: - Пожалуйста, сделайте что-нибудь для меня. Он ответил: - Я не забыл о вашей резолюции. Вы видите, как они спешат. Но, я не допущу, чтобы ваша была оставлена без внимания. - Итак, мы кончили? - спросил Фирузшах Мехта. - Нет, нет, осталась еще резолюция по Южной Африке. М-р Ганди ждет уже давно, - крикнул Гокхале. - А вы читали эту резолюцию? - спросил Фирузшах. - Конечно. - Вы одобряете ее? - Она вполне приемлема. - Хорошо, пусть Ганди нам ее прочитает. С трепетом в голосе я прочитал. Гокхале поддержал меня. - Принята единогласно, - закричали все. - У вас будет пять минут для выступления, Ганди, - сказал м-р Вача. Вся эта процедура мне очень не понравилась. Никто и не думал вникнуть в содержание резолюции. Все спешили уйти, а так как Гокхале уже ознакомился с резолюцией, то остальные не сочли нужным прочесть ее и понять! С утра я начал беспокоиться о своей речи. Что я смогу сказать за пять минут? Я хорошо подготовился, но слова были не те. Я решил не читать речь, а говорить экспромтом. Но легкость речи, которую я приобрел в Южной Африке, видимо, изменила мне на этот раз. Когда очередь дошла до моей резолюции, м-р Вача назвал мое имя. Я встал. — 214 —
|