Месть еврея

Это письмо сильно смутило Рауля, вызвав в нем удивление и сострадание. Умирающая Руфь очутилась в доме своего мужа, своего беспощадного судьи, обрек­шего ее на смерть? Эта перемена казалась ему необъ­яснимой. Он охотно навестил бы несчастную женщину, которая, может быть, имела серьезные причины же­лать свидания, но как скрыть это от Валерии? Встре­воженный, озабоченный, он облокотился на стол и за­думался, опустив голову на руки.

— О чем ты задумался, Рауль? — спросила Валерия, неслышно подойдя к нему и целуя его.

Рауль вздрогнул.

— Валерия, ты?

— Боже мой! Но ты, кажется, встревожен чем-то?

— Да, дорогая моя! Угрызения совести и мое про­шлое подавляют меня.

— И в твоем прошлом есть то, что ты не можешь мне сказать? — спросила молодая женщина, бледнея.

— Нет, между нами не должно быть никаких тайн,— решительно сказал Рауль.— Я тебе все открою, как ни тяжело это признание. А затем, дорогая, суди, наказы­вай и дай свой совет.

Он усадил жену на диван и стал рассказывать, как взбешенный ее холодностью и ревнуя, стал искать лег­кой любви, как он встретил Руфь и как бесился затем, когда открылась их связь и он узнал, кого обольстил. Наконец, он описал жестокость Мейера, бегство молодой женщины и все удивление при получении письма, кото­рое он протянул ей.

— Прочти и скажи, как поступить?

Краснея и бледнея, слушала Валерия рассказ мужа, и самые разноречивые чувства волновали ее душу, но восторженное великодушие, свойственное ее натуре, превозмогло все остальные побуждения.

— Ты должен посетить эту несчастную, Рауль, и се­годня же,— сказала она.— Подумай, как ты виноват пе­ред ней! Быть может, она хочет просить тебя о чем-нибудь относительно ребенка, а ты обязан воспитать девочку и обеспечить ее будущее. Я тоже не понимаю, что значит внезапное великодушие банкира после такой жестокости. Но если Мейер простил свою жену, это еще не обязывает его воспитывать ее незаконного ребенка. Поезжай скорей, милый мой, исполни долг христианина и спиритуалиста. Мне нечего тебе прощать, несчастная жестоко наказана.

— Благодарю тебя,— прошептал Рауль, с жаром це­луя руки жены.— Я еду,— и, обняв Валерию, сказал: — Я обещаю Мейеру освободить его от ребенка после смерти жены. Но думаю, что лучше написать сперва бан­киру в какой день и час я могу явиться.

— Чтобы бедная больная умерла, пока вы будете переписываться? — воскликнула Валерия.— С чахоточ­ными нельзя поручиться ни за один час. Нет, нет, ми­лый, поезжай скорей, не откладывай далее.