Matador

Одно слово может разрушить храм мечты. И вовсе не потому, что его фундамент оказался недостаточно прочным. И не потому, что мастер плохо приготовил раствор, скрепляющий камни… Одно слово едва заметно пошатнуло веру. И она постепенно, камень за камнем, обрушила храм, чтобы не видеть в нем отражения своей небезупречности. Так бывает. Для страсти гибельны любые сомнения. День за днем, год за годом они выхолащивают ее. Превращают в пустую маску из папье‑маше, которую человек носит не столько по привычке, сколько из‑за желания «сохранить лицо», придать прожитым годам хоть какой‑то смысл. Хотя бы для самого себя…

Когда —бывший матадор скрылся среди деревьев, Рафи едва не побежал за ним. уходил его друг, первый за все годы, проведенные в доме дяди. Уходил его учитель, подаривший… Нет, не подаривший надежду, но позволивший ей зародиться. Уходила его мечта… Мальчик рванулся было вперед, но, пробежав несколько шагов, остановился.

И опять неизвестно, что было бы, догони он матадора Может быть тот, поддавшись зову сердца, а не голосу разума, изменил бы свое решение. И взял бы мальчика с собой в свое путешествие без цели, без направления, без надежды и без конца. Взял не для того, чтобы заботиться о нем, и не для того, чтобы учить своему ремеслу, а лишь затем, чтобы придать своему существованию смысл, которого его лишил рог быка однажды жарким летним днем…

А может быть, и не стали бы они попутчиками. Но нашлись бы у матадора, да и у мальчика нужные слова, которые смогли бы оставить в их сердцах покой и светлую надежду, а не горечь недосказанности.

Но Рафи замер на краю поляны, комкая в руках рубаху‑мулету. Замер, не в силах сделать ни шагу. Один раз мелькнула среди деревьев стройная фигуpa бывшего матадора. И в этот миг мальчик почувствовал, как внутри что‑то оборвалось. Словно лопнула туго натянутая струна. В груди вдруг стало горячо‑горячо. Но это длилось всего несколько мгновений. А потом на смену жару пришла леденящая пустота…

Рафи медленно опустился на землю и прислонился голой спиной к шершавому стволу дерева. Послеполуденное солнце просвечивало сквозь листву. Пятнышко света упало на смуглую руку мальчика. Он сидел и бездумно следил за тем, как оно, постепенно меняя очертания, лениво переползает с руки на потрепанные штаны, а оттуда — на сочную траву.

Разошлись два пути. Соединись они, слейся воедино, как сливаются многочисленные ручейки в полноводную реку, — и, может быть, жизни тех, кто идет по ним, изменились бы до неузнаваемости. Но две одинокие линии пересеклись в одной крошечной точке по прихоти неведомых и непостижимых сил и разошлись в разные стороны, так и не изменив ни своего направления, ни своей сути.