Много жизней, много учителей

У Катерины не было ни одного из этих симп­томов или синдромов. То, что произошло, не яв­ляется проявлением психического заболевания. Она не больна психозом, не оторвана от реально­сти и никогда не страдала галлюцинациями (зри­тельными и слуховыми) или маниями (навязчи­выми ложными убеждениями).

Она не употребляла наркотики и не имела пси­хопатических отклонений, истерических наклон­ностей или диссоциативных тенденций. Иными словами, Катерина действует и думает вполне осознанно, т.е. не на «автопилоте», и она никог­да не страдала расщеплением личности. Инфор­мация, которую она выдавала, по своей форме и содержанию часто выходила за пределы ее лич­ных способностей. Особенно это относится к не­которым специфическим событиям и фактам из моего собственного прошлого (например, инфор­мация о моем отце и сыне), а также из ее про­шлого. Она продемонстрировала знание, к кото­рому у нее никогда не было доступа в ее нынеш­ней жизни. Ее знание, а также весь полученный во время сеансов опыт были чужды ее культуре и воспитанию и противоречили многим ее убеждениям.

Катерина весьма простой и честный человек. Она не ученый, и она не могла придумать фак­ты, детали, исторические события, описания и поэзию, которая шла через нее. Как психиатр и ученый, я уверен, что полученный нами матери­ал исходил из какой-то части ее бессознательно­го ума. Он был реальным, вне всякого сомнения. Даже если бы Катерина была искусной актрисой, она не могла бы воссоздать все эти образы и яв­ления. Знание было слишком точным и специ­фическим, находящимся за пределами ее способ­ностей.

Я обдумывал терапевтическое назначение ис­следования прошлых жизней Катерины. Когда мы обнаружили этот новый мир, улучшение ее состояния резко ускорилось без всяких медика­ментов. В этом мире есть некая мощная цели­тельная сила, которая явно более эффективна, чем традиционная терапия или современные ме­дикаменты. Эта сила включает в свой арсенал вспоминание и повторное переживание не толь­ко единичных травматических событий, но и ежедневных травм, наносившихся нашему телу, уму или эго. Своими вопросами, когда мы про­сматривали разные жизни, я искал проявления этих травм, таких, как хроническое эмоциональ­ное или физическое насилие, нищета и голод, болезни и увечья, постоянная травля и предрас­судки, повторяющиеся неудачи и тому подобное. Я также обращал особое внимание на такие тя­желые трагедии, как травматический опыт смер­ти, насилие, массовые катастрофы и другие ужасные события, которые могли оставить неизгла­димый след. Техника исследования подобна рас­смотрению детства в традиционной психотера­пии, за исключением того, что временные рамки в нашем случае охватывали не десять-пятнадцать, а тысячи лет. Поэтому мои вопросы были более прямые и направляющие, чем в традици­онной психотерапии. Но успех нашего нестандар­тного исследования был неоспорим. Катерина (и другие пациенты, которых я позже лечил при помощи гипнотической регрессии) исцелилась с невероятной быстротой.