|
Елизавета усмехнулась и показала глазами на трость в руках короля. — Вот только не помню я, чтобы на балу курфюрста мы танцевали втроем… — Душенька, это просто декорация. Если ты пожелаешь, я смогу и без нее обойтись… Фридрих взял царицу под руку и повел по дорожке прочь из прохладной тисовой тени к солнечной открытой аллее. Фридрих опирался на трость, но все же чувствовалось, что она не очень нужна ему. Скорее, это некий маскарадный костюм, нежели непременная деталь жизни. — Отчего, ваше величество, я должна чего-то желать? — Посмотри, милая, вот и мой Монплезир… В чем-то на дворец твоего батюшки похож… Я назвал его Сан-Суси, и это мой дом. Только мой… Елизавета не могла проговорить и слова. Ей, видавшей и изумительные творения Растрелли, и то, как они из почерканных картинок на плотном картоне превращаются в легкие, словно летящие строения, дворец Фридриха показался сказочным домом, где живется легко и радостно, где каждый день наполнен любовью и миром. — Он прекрасен, Фридрих… Это настоящий сказочный дворец… Король улыбнулся. Не так, как привык за годы — скупо и сдержанно, а широко, как в детстве. — Да, это он и в самом деле из сказки. Я хочу, чтобы ты вошла в него первой. Елизавета, пожав плечами, поднялась по мраморным ступеням и вошла в холл, вернее, приемную. Огромные французские окна открывались на обе стороны — и вниз, к лестнице, текущей по пологому зеленому склону, и вверх, к аккуратному английскому парку по обе стороны главного подъезда. Изящные стулья, легкие шторы, необыкновенной красоты резные деревянные панели, мозаичные полы. — Да, это и впрямь дворец без забот… — И еще без женщин, — Фридрих усмехнулся совсем невесело. — Ты, моя греза, единственная дама, которая увидела все это! — Единственная? Неужто здесь не бывала твоя жена, Фриц? Кухарки и камеристки? — Нет, здесь царит суровый солдатский дух… — А, по-моему, здесь царит запустение и печаль. — Да, они тут частные гости. — Но отчего же, Фридрих? Отчего ты не впускаешь сюда женщин? — Помнишь ли ты мою глупую клятву? Тогда, в ночи в часовне Валентина? — Как такое забудешь, — теперь уже пришел черед Елизаветы невесело усмехаться. Она шла вслед за Фридрихом по бесценным полам, переходила из одного залитого солнцем зала в другой и не могла налюбоваться дворцом короля. — Глупости мне хватило почти на два десятка лет. Я отверг свою жену — женщину невеликих достоинств, это верно, но виноватую лишь в том, что ее отдали замуж родители исключительно из династических соображений. Я отверг женщин, которые меня любили или говорили что любили, хотя их вины передо мной не было вовсе никакой. И все из-за этой неумной мальчишеской клятвы. Долгие годы я ненавидел и тебя… — 100 —
|