|
В эту минуту Владислав Евгеньевич пребывал уже в достаточно бодром расположении, так что был способен впитывать каждое слово, произнесённое Вероникой Павловной, образно и ярко. Она же говорила, не останавливаясь: «С другой стороны, средства массовой информации втягивают нас в мир псевдособытий, псевдоисторий, псевдокультуры. Тут дело в особой структурированности рекламных информационных сообщений, которые одновременно и утверждают, и самоотрицаются. В результате, они представляются вроде бы как не ложными, но обывателю совершенно непонятно, как их воспринимать. Под действием их атак он начинает воспринимать всю медийную информацию уже как собственные мысли и желания». Тут только хозяйка изволила предпринять небольшую паузу, дабы как-нибудь перевести дух. Лебедько вообще заметил, что уже несколько времени она периодически посматривает на часы. Набравшись решимости, он спросил: «Почтеннейшая Вероника Павловна, не надоел ли я вам каким-нибудь манером?», - на что хозяйка отвечала добродушно и искренне: «Помилуйте, драгоценнейший Владислав Евгеньевич, я, напротив, нахожу в вас вдумчивого слушателя, что мне необычайно приятно, ибо не всюду такового встретишь. Однако, меня ждут некие дела, которые я вынуждена достаточно спешно урегулировать, а посему добавлю к сказанному ещё буквально несколько фраз, после чего мы договоримся с вами встретиться на другой день. А хотела я выразить сегодня ещё следующее: народ по отношению к власти является, как ни крути, всё-таки жертвой. И вот тут, заметьте, что на высказывание и действие жертвы отнюдь не всегда следует игнорирование. Напротив, как раз власть может явить и ответную реакцию, и даже внимание, но что очень важно, внимание это и реакция случаются всегда как-то не совсем по существу вопроса. Создаётся видимость какого-то даже уважения, и отношения к жертве как к личности, но, увы, это всего лишь видимость. На деле жертва всегда остаётся со смутным ощущением, что она не получила ответ на свои вопросы, однако, все её попытки разобраться в ситуации искусно блокируются. Контакт вроде бы и имел место быть, а вроде и не имел, и жертва остаётся в состоянии крайней внутренней запутанности и ощущение, что с ней самой «что-то не то», сопровождается чувством вины и прочими подобными тяжёлыми переживаниями. В то же время, внутренняя активность с самого раннего возраста успешно подавляется опять же «двойными приказаниями». Внешне звучит лозунг типа «будь активным», но требования активности сопровождаются неявными ограничениями, делающими самою активность невозможной, а вынужденная пассивность опять же ставится жертве в вину. Убийственная и коварная тактика! И наконец, важнейший момент заключается в том, что при «двойных приказаниях» для жертвы накладывается запрет на саму возможность обсуждать как первое приказание, так и второе, как явное, так и неявное. Жертва может смутно чувствовать, что что-то не так, но не иметь возможность это обсудить. Её попытки что-то выяснить тут же упираются в обесценивающие лозунги и слоганы, исходящие из средств информации и рекламы, которые жертва, как мы уже говорили ранее, воспринимает за свои собственные. А за запретом на обсуждение неявно следует запрет на мышление. Люди сейчас совершенно разучились критически мыслить, и с чем только не готовы согласиться. А, зачастую, многие даже и борются за внедрённые в них убеждения, типа таких, например, что стремление к частной собственности и конкуренции являются, дескать, врождёнными и природными качествами человека, что как вы, конечно, понимаете — полнейший бред». — 84 —
|