|
Перед Лебедько стоял невысокий коренастый лысый мужчина лет шестидесяти пяти с небольшой седой бородкой. Держался он весьма раскрепощённо и бодро. Владислав Евгеньевич даже несколько оробел в миг рукопожатия. Муромцев, который был, пожалуй, на голову выше обоих гостей, наблюдая за выражением лица Лебедька, улыбнулся: «Я так понимаю, что в представлении друг другу вы не нуждаетесь!» «Безусловно, я в свою очередь давно уже слежу за работами Владислава Евгеньевича, в которых нет-нет, да и мелькнёт сколько-нибудь занимательная мысль. Так что будем без церемоний», - Джафаров явил в этом предложении сразу несколько оттенков, среди которых читалось и дружеское расположение, и готовность открыть нашему герою новую дозу причитающейся ему информации и, в то же время, немалая доля иронии. Муромцев удалился, оставив собеседников наедине и пообещав ничем их не тревожить. Камиль Алиевич, в коем с первых же минут угадывалась наклонность к комфорту и удобствам, расположился в кресле-качалке, стоявшем подле камина. Лебедько же был принужден сесть напротив и разместился на массивном старинном диване. Диван был столь велик, что откинуться на его спинку и при этом не оторвать ног от пола представлялось решительно невозможным, поэтому пришлось остаться в некотором напряжении, сохранив прямую осанку. Джафаров начал без долгих предисловий: «Мне известно, что вас в полной мере подготовили к тем сведеньям, которые я намерен нынче же изложить. Изъясняться я буду кратко, можно сказать, даже конспективно. Так что вооружитесь, уважаемый Владислав Евгеньевич, вниманием и известного рода настойчивостью... Итак, что мы имеем на данный момент? Невооружённым взглядом видно, что в наше время происходит стремительный процесс капсулирования индивидов и преобладание частных интересов над общими. Эти процессы захватили и такие общественные институты как культуру, науку, и, в том числе, психологию и эзотеризм. Подавляющее большинство индивидов неуклонно стремится к неприкосновенности гарантированного бытия и личной безопасности, а также прочим личным благам, прежде всего утилитарным, типа карьеры, стабильности, денег, здоровья и прочее». То, о чём вещал Камиль Алиевич, казалось понятным и даже в некоторой степени банальным. Лебедько же ждал от него чего-нибудь эдакого, потому как слышал, что Человек с Востока был остряк, цветист в словах и любил, как сам выражался, уснастить речь. Сейчас же он выражался буднично и излагал какие-то прописные истины, а посему физиономия путешественника приобрела непроизвольно скучающий вид, что не уклонилось от пристального взгляда Джафарова. Однако, комментировать сие последний не стал, а заместо этого попросту продолжал: «Мои предшественники уже формировали вам тезис фундаментальной зависимости человека от так называемой Системы, или, ежели хотите, называйте её Матрицей. Однако, заглянув в суть вопроса, мы обнаружим, что зависимость эта держится посредством множества так называемых «вторичных выгод»[21]. Кстати, одной из таких выгод является разновидность «стокгольмского синдрома». — 138 —
|