Гражданин двух планет

Дно оврага устилала мягкая глинистая порода с многочисленными вмятинами, напоминавшими по форме ведра. Возле одной из них я и ус­тановил генератор, и вскоре углубление заполнилось водой, прохладной и чистой. Я напоил свое благодарное животное и напился сам. Какой жи­вительной будет помниться мне эта влага чуть позже и какой она будет недосягаемой! Оставляя работающий генератор возле углубления, я не мог и предположить, что вскоре он будет так нужен мне, но я не смогу достать его...

Дно пещеры было каменистым. Из любопытства я решил пройти до конца тоннеля. В кармане у меня лежал фонарь с небольшой батарейкой, так что, отойдя далеко от входа и попав в густую темноту, я освещал им путь. Через добрых полмили пещера как бы раскрылась, и я застыл в изумлении. До сих пор в этом районе мне не встречались признаки пре­бывания человека, ни современного, ни древнего, а тут передо мной стоял дом, половина которого - угол и часть двух тяжелых базальтовых стен - была отчетливо видна. От неожиданности я выронил фонарь, он разбился, и свет погас. Но вокруг было не совсем темно, через какую-то щель снаружи просачивался свет.

Некоторое время я стоял, не трогаясь с места, разглядывая это мрач­ное заброшенное сооружение. Откуда пришли его строители и в какие за­бытые времена? Куда ушли они? Было ли оно единственным или существовали и другие, возможно, скрытые под песками окружающей пустыни?.. Воображение мое разыгралось. Наши письменные историчес­кие очерки, охватывавшие десятки веков, не содержали ни единого упо­минания о каком-либо цивилизованном или же диком народе, жившем в этой «Безлюдной Стране». Напрашивалось единственно возможное логически заключение: передо мной сейчас было свидетельство суще­ствования какого-то очень древнего народа, жившего еще до того, как на­чалась сороковековая история Посейдонии.

Наконец, очнувшись от мыслей, я пересек пещеру кратчайшим путем, чтобы поближе рассмотреть вещественное свидетельство глубокого прошлого, забытого уже тогда, когда только занимала заря моей родной страны. В ближайшей ко мне стене дома находился вход - проем в гладких, искусно высеченных базальтовых блоках. Наполовину открытая дверь была, очевидно, тоже сделана из монолитного куска базальта толщиной примерно в шесть дюймов. Обуреваемый лю­бопытством, не сдвигая двери с того положения, которое она так долго за­нимала, я вошел внутрь, пытаясь понять, как каменная конструкция могла столь долго выдерживать испытание временем. Но в голову не приходило ничего дельного.