|
Да что это я все о Ницше? О прошлом то есть? Увы, дело в том, что Ницше не в прошлом. Что он не только предтеча фашизма, но и кумир вроде бы далекого от фашизма постмодернизма. Далекого ли? Но, может быть, еще важнее то, что Ницше — кумир нынешнего социал-дарвинизма. То есть того, что было положено в основу «перестройки–1» и будет положено в основу «перестройки–2». Вопрос на засыпку: можно ли соединить Ницше с христианством, которое он отрицает? На первый взгляд, нет. А на самом деле — можно. Если речь идет об особом христианстве. Так вот это христианство (убежден, что никаким христианством на самом деле не являющееся) и нужно нашей прорве. Она же господствующий класс. Классом-то ее, конечно, можно назвать с натяжкой. Но каково общество, таков и класс. Все мы каждый день видим (по телевидению и не только), что класс сей хочет и крестик нацепить, и поницшеанствовать. То бишь освободить жизнь от всяких там судей. Его заказ выполняют. Но при выполнении эта самая Жизнь, над которой, видите ли, нет судьи, тут же оказывается заложницей Смерти. Класс еще и покайфовать как следует не успел в лоне специфического христианства, чьим созданием занимались и занимаются (кто только не скрещивал христианство и Ницше), глядь — его уже волокут в Танатос как таковой. Казалось бы, какой Танатос при такой упоенной гедонистичности? Но на самом деле прорва на то и прорва, чтобы быть и гедонистичной, и танатичной одновременно. В этом ее сокровенная суть: «А че, может быть, так-то оно и в самый кайф? Пить будем, гулять будем, смерть придет — помирать будем!» Прорва фундаментально криминальна. Ее наслаждение жизнью носит далеко не пресный характер. Что такое и впрямь гульба без поножовщины и стрельбы? Возможно ли христианство без поклонения Новому? Разве не говорили о себе христиане: «Мы — новые люди»? Разве не христианство создало в итоге особую историческую напряженность и устремленность, без которой нет развития, создало свой хронотоп, свой тип пространства и времени? И что же теперь? Нужно создать христианство, освобожденное от поклонения новому, и в этом должны помочь греки? А почему бы и нет? Налицо триумф постмодернизма. Как минимум, очень мощное его наступление. А раз так, то задача создания постмодернистского христианства вполне может быть и поставлена, и выполнена. Другое дело, что при этом христианство станет одной из бисеринок в постмодернистской игре… Что христианство, что культ вуду… Но кто сказал, что превращение христианства в постмодернистскую бисеринку не является частью осуществляемого антиисторического проекта? — 291 —
|