|
Во-вторых, если тенденция создавать моральные конфликты действительно характерна для теории прав, то по самой меньшей мере мы должны отметить, что эта слабость (если она таковою является) неотъемлема и почти от всей теории морали в целом. Даже если я соглашусь с тем, что действительно имею какие-то обязанности по отношению к животным, нетрудно представить себе целый ряд ситуаций, в которых эти мои обязанности могут вступать в конфликт с моими обязанностями по отношению, скажем; к моей жене и семье. Даже если я приму на себя какие-либо минимальные обязательства перед животными, ну, допустим, ограждать их от безответственной жестокости, то даже и в этом случае я не гарантирован от возможного конфликта обязанностей. Пожалуй, невозможно представить себе такую моральную теорию, которая могла бы полностью снять все моральные конфликты, или хотя бы дать ответ на вопрос, каким образом следует разрешать все моральные конфликты, которые могут возникнуть в любой и каждой мыслимой ситуации. Что касается животных, то один способ, возможно, существует. Если принять точку зрения схоластического католицизма, согласно которой животные ни при каких условиях не имеют морального статуса, и что бы мы с ними ни делали, пусть даже совершали ужасные акты жестокости, это ни в каком смысле не будет являться вопросом морали, - то уж, конечно, в этом случае мы избежим каких бы то ни было моральных конфликтов. Очень немногие из современных теологов согласились бы зайти так далеко. Некоторые, если не большинство, наверняка сказали бы, что конфликты неизбежны, поскольку данный индивидуум или вид имеет какой-либо моральный статус. Вот это-то и есть камень преткновения. Создать моральную теорию, которая не допускала бы даже возможности конфликта между той или иной стороной, значит просто отрицать, что та или иная сторона имеет моральный статус. Попытка устранить любую возможность морального конфликта, связанного с притязаниями животных, будет с неизбежностью означать, что мы просто отрицаем наличие таковых притязаний. Те, кто восстаёт против прав животных, должен подумать, является аргумент против прав, основанный на том, что они не разрешают конфликтов, действительно слабостью теории прав, или просто нашей неспособностью понять, что животные просто имеют конкурентные моральные притязания. Некоторые христиане, однако же, склонны понимать разговор о правах только в абсолютных терминах. Согласиться, что индивидуум имеет право на жизнь, - означает, с их точки зрения, что она никогда, абсолютно никогда не может быть забрана у них ни при каких обстоятельствах. Такой взгляд на вещи нередко является следствием понимания моральных обязанностей как некоего божественного закона - закона, который, по их понятиям, не может быть ни в коем случае нарушен. Вряд ли можно что-либо сказать по поводу морального императива, высказанного в такой исключительно ясной форме, и я сам не уверен, можно ли сказать о каких-либо правах - людей или животных - что они в каком-то смысле абсолютны. Но мне неясно, почему права должны считаться абсолютными, чтобы претендовать на своё название. Невозможно же, в самом деле, представить себе хоть какое-нибудь человеческое право, - абсолютное или нет, - которое было бы попрано в то или иное время. Только в том случае, если бы могли существовать абсолютные обязанности, и если бы они повсеместно и безусловно исполнялись, - только в этом случае могли бы мы с грустью констатировать, что ни одно право не может быть попрано. Следовательно, на практике мы неизбежно всегда говорим о правах, которые могут быть проигнорированы при наличии достаточного морального обоснования. Все нарушения прав, - как животных, так и людей, - просто требуют хорошего обоснования. Если такового найти невозможно, акт нарушения прав считается аморальным, или, говоря языком теологии, грехом против Бога. — 19 —
|