|
– Здравствуйте, Василий Иванович, – тихо сказали сзади. Немирович-Данченко оглянулся. Перед ним стоял весьма пожилой знакомый фельетонист с непривычно серым, измученным и каким-то потерянным лицом. – Что с вами, Егор Платонович? Нездоровится? – Час назад от буфетов вернулся. Они – левее, не видны отсюда. Вот беда-то, вот беда!.. От этих слов, произнесенных просто и искренне, Василия Ивановича обдало морозом по спине. – Много погибших? – И до сей поры более полутысячи возле тех буфетов лежат. – Фельетонист достал платок, отер вдруг выступивший на лице пот. – Полутысячи?.. – Не до счета мне было, не мог я счета вынести. От Москвы донеслось далекое «Ура!». Оно делалось все громче, перекатами приближаясь к Петровскому дворцу. На трибунах все встали и тоже подхватили «Ура!», но царский поезд свернул с шоссе на боковой проезд, ведущий к Петровскому дворцу. – Прибыл, – вздохнул фельетонист и начал пробираться к своему месту. Император и императрица появились на балконе второго яруса Царского павильона минут через десять. Тотчас же с новой силой грянуло «Ура!», оркестр заиграл гимн, подхваченный тысячегласным хором и повторенный дважды. Когда гимн закончился, государь как-то не очень уверенно поднял руку, но так ничего и не промолвил, и дирижер Сафонов тут же отдал команду исполнить «Славься». – Он не будет говорить, – шепнул сзади коллега. – Идемте к Петровскому дворцу. Корреспонденты осторожно, по одному пробирались к воротам Петровского дворца, где уже выстроились депутации. Тихо переговаривались, переминаясь с ноги на ногу. Минут через пятнадцать появилась открытая коляска, из которой вышел государь. Василий Иванович не вслушивался в речи депутатов. Он стоял близко, за их спинами, не отрывая глаз от императора. Видел землистый, нездоровый цвет его лица, растерянные, совершенно отсутствующие глаза, неуверенные, словно кукольные жесты. «Не по размеру тебе шапка Мономаха…» – вдруг подумалось ему, и он испуганно оглянулся, точно кто-то мог прочесть его мысли. – Императрица и я сердечно благодарим… Не сомневаюсь… Наше спасибо… Тихий голос государя еле доносился до корреспондентов, которые, впрочем, и не слушали его, потому что все сегодняшние речи, как всегда, были выданы им на руки в корреспондентском пункте вместе с пропусками во двор Петровского дворца, где должен был состояться обед для волостных старшин в присутствии Их Императорских Величеств. Часть корреспондентов уже потянулась туда, а Василий Иванович задержался. Ему вдруг стало неинтересно ни слушать, ни смотреть. И как только государь пошел к дворцовым воротам, незаметно отступил назад, а потом быстро вернулся к трибунам. — 321 —
|