|
– Кому – славная победа, а кому и дырка в калите. – Александр залпом выпил кубок, отер бородку. – Добрая половина новгородских купцов с западными странами торгует, а шведы, с немцами столковавшись, морские пути перекрыли. Вот боярство и заворчало. Сперва тихо, шепотком, а потом и в полный голос. Мол, никакие победы барыша не стоят. Ну и вздули цены на все, что могли. И на меня закивали: вот, новгородцы, кто виноват, что вы животы подтянули. Прости, батюшка, но честь мне дороже новгородского княжения. Ярослав нахмурился. Князь Александр наполнил кубок, молча отхлебывал по глотку. – К чарке потянуло? – с неодобрением отметил Ярун. – Не ворчи, дядька. Сунули меня мордой в холодные помои. – А про орден забыл? – вдруг резко спросил великий князь. – Собой любуешься, свою обиду лелеешь? Ливонские разъезды по Псковской да Полоцкой земле, как по своей, разъезжают. А с твоим отъездом и в Новгородской окажутся! – Умыться грязью и промолчать советуешь, батюшка? – Во имя Руси я татарской грязью умыться готов, а ты новгородской брезгуешь? Время смирения, сын, смирения и расчета, а не ссор меж собой. Пора собирать камни, Александр Ярославич Невский, а не разбрасывать их! Наступило молчание. Даже в глаза друг другу смотреть избегали. – На все нужно время, князь Ярослав, – осторожно сказал Ярун. – В молодые годы и малая обида ершом в горло идет. Себя самого вспомни. – Где семья? – отрывисто спросил Ярослав. – Велел Олексичу в Переславль отвезти вместе с отроками моими. – И что делать думаешь? – Зайцев гонять, – усмехнулся Александр. – Сбыслав обещал монгольской стрельбе меня обучить. Ярослав хотел было что-то спросить, но вовремя опомнился. Только судорожно глотнул. – Дозволь удалиться, батюшка, – сказал Александр, вставая. – Трое суток в седле. – Добрых снов. Невский, поклонившись, пошел к выходу. У дверей вдруг остановился, резко развернувшись: – А Новгород я немцам не отдам, отец. Не отдам!.. И вышел. 4– А ведь не отдаст, – улыбнулся Ярун, когда за Александром закрылась дверь. – Обиделся он, видишь ли, – вновь заворчал князь Ярослав. – Нашел время для обид. – Будто ты с обидами не нянчился. Липицу вспомни. – Ты мне не указывай, что вспоминать! – с юношеским гневом вдруг заорал Ярослав. – Не топчи мозоли мои душевные. Ярун помолчал, ожидая, когда у князя пройдет внезапная вспышка раздражения. А когда грозно сдвинутые брови вновь вернулись на свои места, спросил: — 85 —
|