|
– Садись с той стороны, с какой было стремя, которого ты держался. Чогдар прошел на подсказанное место, еще раз поклонился и сел. Субедей-багатур наполнил его чашу кумысом, поднял свою и сказал: – Я давно похоронил тебя в сердце своем, но рад видеть живым. Здесь полагалось лишь отвечать на вопросы, но поскольку вопрос не прозвучал, Чогдар склонил голову и пригубил кумыс только после того, как это же сделал великий полководец Чингисхана. – Монголы – маленький народ, но он катит сегодня колесо времени по огромным странам и многочисленным народам, – сказал Субедей-багатур. – Почему же руки сына моего друга не помогают нам толкать это колесо туда, куда направил его Чингис? – Меня спас от смерти русский витязь среди голой степи. – Чогдар говорил медленно, обдумывая каждое слово. – Я не знал, куда ты увел свое победоносное войско, мой господин. Я долго был между жизнью и смертью, но спасший меня витязь кормил, поил и защищал меня. Он стал моим андой, мы побратались по монгольскому и русскому обычаям и жили среди бродников, защищая их табуны от половецких набегов. Объясни мне, мой господин, есть ли в этом моя вина. Субедей-багатур молчал, размышляя. И теперь Чогдар наполнил кумысом их опустевшие чаши. – Ты ушел служить русскому князю, исполняя волю своего анды? – Мы вынуждены были бежать под руку русского князя, чтобы спасти жизнь сына моего анды. Защищая честь отца, он убил татарского десятника в честном поединке. – Убийство наших людей карается смертью. – Он служит князю Александру и доказал свою доблесть в битве на Неве, мой господин. В тусклых глазах Субедей-багатура впервые вспыхнул огонек: – Мы слышали об этой битве. Кажется, князь получил прозвище Невского? – Он потерял всего два десятка воинов, сражаясь против шведских рыцарей, в несколько раз превосходящих его силы. – Ты подробно расскажешь об этой битве самому Бату. И рассказ твой должен ему понравиться. – Субедей-багатур помолчал. – А что касается сына твоего анды… Как его зовут? – При рождении его нарекли Сбыславом, при крещении – Федором. – Пусть он навсегда забудет о первом имени. Пред нашими законами провинился Сбыслав, а Федор ни в чем пред нами не виноват. Сердце Чогдара забилось настолько сильно, что он позволил себе осторожно вздохнуть. В словах всемогущего советника самого Бату-хана он услышал ясный намек на собственное прощение. Вопрос теперь заключался в том, какую цену за его жизнь потребует жестокий, расчетливый и проницательный внук великого Чингисхана. — 79 —
|