Билл Браудер, «господин Долларовые Запонки», который теперь звонил почти каждый день, сообщил, что капитализация рынка упала ниже половины его стоимости, а его фонд стремительно двигался от своего бренда «действующий лучше всех в мире» к бренду «худшая щель для денег». – Молчание МВФ возмутительно и безответственно! – восклицал он. Конечно, МВФ выжидал. После того как Россия много раз вводила его в заблуждение, после многократных испытаний его терпения бесчисленными нарушениями Кремлем своих финансовых обещаний, МВФ теперь наблюдал, как волком выла Москва. Кроме того, МВФ сейчас был занят тушением финансовых пожаров в Азии. – Почему же вы не пишете о том, чтобы МВФ прекратил игру? – настаивал Билл как торговец, который не принимает ответ «нет» на его вопрос. – Это решать издателю на его странице, – кратко ответил я. Не мое дело заботиться об игроках, которые проиграли свои деньги, а потом орут, что все было нечестно. – Но подумайте о сиротах, которые останутся без средств, подумайте о бедных русских детях! Браудер понял, что я уже готов повесить трубку, поэтому быстро отбросил гуманитарный подход. – Подумайте о Белоруссии, – попытался он выйти на политическое поле «холодной войны». Такой поворот привлек мое внимание. Белоруссия была постсоветским страшилищем, неким призраком, который всегда незримо присутствовал при переговорах России с западными донорами. Эти переговоры обычно прерывались даже по таким мелким причинам, как таинственное исчезновение денег МВФ при их переводе через Швейцарию. В таких случаях всегда возникал образ Белоруссии, которая стремилась ослабить шнурки на кошельке Запада. Сама по себе Белоруссия была маленьким прыщиком на западной части российской задницы, бедной и изолированной от мира страной с десятью миллионами несчастных колхозников и заводских рабочих, возглавляемых лунатиком сталинского типа, мечтающим о воссоздании Советского Союза. Однако с геополитической точки зрения Белоруссия являла собой кошмарный сценарий развития страны, в которой капитализм и демократический эксперимент не удались – если хотите, калька будущего России при переводе стрелок политических часов назад. Я был в Белоруссии 25 ноября 1996 года, в день гибели демократии. Мокрый снег крупными хлопьями падал на Минск. Несколько сотен демонстрантов все еще оставались на площади Ленина, стоя с потупленными взглядами под промокшими транспарантами с демократическими лозунгами. Их число постепенно сокращалось, и также увядали надежды белорусских законодателей, забаррикадировавшихся в осажденном парламенте. — 245 —
|