|
Сидя на подоконнике в почти пустом парламенте, мне было очень жаль эту маленькую печальную страну. Эксперимент с демократией здесь был коротким, меньше пяти лет. Некоторые законодатели уже переметнулись в более сговорчивый парламент, который организовал Лукашенко в другой части города, но те депутаты, которые оставались здесь, не желали им зла. – Ведь у всех у них есть семьи, – просто сказал Шлиндзикау. Зал парламента был непривычно пустынным, мои шаги по мраморному полу отдавались гулким эхом. На обратном пути из парламента я заглянул к моему старому знакомому Питеру Бирну. Он возглавлял организацию Сороса «Фонд за демократию» в Минске и когда-то одолжил мне свой сотовый телефон, чтобы я ему звонил и рассказывал о своих поездках. Во времена кризиса в Белоруссии все международные звонки таинственным образом заглушались, как и бывшие единственной альтернативой местным государственным каналам телевизионные передачи из России, которые часто испытывали «технические трудности». – Добро пожаловать в европейскую Северную Корею, – печально улыбнулся Бирн. Его дни в новой Белоруссии были сочтены, и Бирн знал об этом. Уже команда «пожарных инспекторов» совершала частые набеги на кабинеты организации Сороса, очевидно, с целью найти легковоспламеняющиеся материалы в папках и банках данных компьютеров. Спустя несколько недель после нашей встречи Бирн был обвинен в сотрудничестве с ЦРУ и выдворен из страны. Стайка журналистов сгрудилась в конце зала. Среди них я узнал Павла Шеремета, молодого и чистосердечного местного репортера, с которым мне довелось встречаться в прошлом. Шеремет пытался издавать независимую газету, но наемники Лукашенко разгромили офис, избили персонал и уничтожили печатное оборудование. После этого Шеремет устроился корреспондентом на российский телеканал ОРТ в Минске и использовал эту превосходную трибуну, чтобы приводить в ярость Лукашенко. Мы, зарубежные корреспонденты, считали себя смелыми людьми, когда посещали такие места, как Белоруссия. Но самое худшее, что могло нас ожидать в стране пребывания, если бы мы действительно чем-то обидели правительство, это то, что нас притащили бы за руки и за ноги, лицом вниз в аэропорт и выслали из страны ближайшим авиарейсом. Местные журналисты были мужественными людьми, с реальными убеждениями, о чем я вспоминал всякий раз, когда встречал подобных Павлу Шеремету людей. – Ну ладно, – сказал он по-английски, когда мы обменивались рукопожатиями. – Мы проиграли. – Мне жаль, – ответил я. — 250 —
|