|
В общем, нечто сродни ликованию плоти. В которой неразличимо смешаны теплый пульсирующий ток крови и холодящая дрожь нетерпения. Тщетно, нетерпеливо, тщетное нетерпение, внезапное, безмерное. Оно лишено пропорций. Это не смысл, нет, это не смысл, это — бессмысленная радость!.. Я восстанавливаю как могу этот запутанный монолог А. и манеру выражения, которую трудно назвать вразумительной. Перед уходом я заглянул в гостиную. Чмокнул в щеку Э., которая сидела у окна на низенькой скамеечке и аккуратно покрывала ногти лаком. Прекрасное тело, облаченное в длинное легкое платье, уже покрылось легким загаром. Потом поцеловал Д., который, сунув пальчик в рот, сидел прямо на полу, вернее на корточках, перед телевизором, всецело поглощенный тем, что он там видел и слышал. <…> Суббота, 23 июня. Опять приходила С. Я зажег свет. Попробовал читать. Ночь тянулась нескончаемо долго. У меня под рукой был только «Краткий очерк» Маранде, зачитанный до дыр. Старинная книга, изданная в январе 1642 года. Которую можно было купить в те времена в двух шагах от часовни Святого Михаила. Гравюра с изображением Эдипа, наряженного римлянином, была оторвана, она служила мне закладкой. На 251-й странице я наткнулся на абзац, показавшийся мне прекрасным. Он начинался так: «Нет между людьми ничего более жалкого и горестного, нежели пустота…» Я встал. Вышел в кухню попить воды. Вернувшись, еще раз прочел эти строки. И заложил страницу. Воскресенье, 24 июня. Сидел дома. И вдруг мне стало невыносимо это состояние — сидеть и листать книгу. Книга. Плащ, скрывающий наготу. Сен-Симон пишет о подштанниках, скрывающих чресла распятого. Понедельник, 25 июня. Снова приходила С. Трупная природа мысли. Вторник, 26 июня. Приглашение к Карлу на 30-е. Началась жара. Среда, 27 июня. Зашел на улицу Бак. А. был у Марты. Я поиграл с Д. Погода стоит очень теплая. Пятница, 29 июня. Становлюсь суеверным. В ожидании эриний[83]. Под угрозой кошмара. Звонил Коэн. Он уже в Париже. Не могли бы мы встретиться в понедельник, 2-го? И вообще, как дела? Ответил ему, что томлюсь жаждой. Суббота, 30 июня. Побывал у Карла. Туда же пришла Вероника. И Йерр с Глэдис. И Зезон с Томасом. Вероника была очень весела и обольстительна. Йерр снова пустился в свои грамматические провокации. Когда мы приступили к оленьему окороку, он объявил — и мне это очень понравилось, — что литота[84] достойна презрения. Что говорить недомолвками — значит намеренно вносить путаницу в точные определения. Или хотя бы в то, что от них осталось. — 105 —
|