|
Натали (на ту же иглу накручивает какую-то новую хреновину и продолжает вливать еще что-то). А ты-то, Лев, ты - лучше прежних Львов? Как ты считаешь?.. Гуревич. Не лучше, но иначе прежних Львов. Со мной была история - вот какая: мы, ну чуть-чуть подвыпивши, стояли на морозе и ожидали - Бог весть, чего мы ожидали, да и не в этом дело. Главное: у всех троих моих случайных друзей струился пар изо рта -да еще бы, при таком-то морозе! А у меня вот нет. И они это заметили. Они спросили: «Почему такой мороз, а у тебя пар не идет ниоткуда? Ну-ка, еще раз, выдохни!» Я выдохнул - опять никакого пару. Все трое сказали: «Тут что-то не то, надо сообщить куда следует.» Натали (прыскает). И сообщили? Гуревич. Еще как сообщили, Меня тут же вызвали в какой-то здравпункт или диспансер. И задали только один вопрос: «По какой причине у вас пар?» Я им говорю: «Да ведь как раз пара-то у меня и нет». А они: «Нет-нет. Отвечайте на вопрос: на каком основании у вас пар..?» Если б такой вопрос задали, допустим, Рене Декарту, он просто бы обрушился в русские сугробы и ничего бы не сказал. А я - сказал: отвезите меня в 126-е отделение милиции. У меня есть кое-что сообщить им о Корнелии Сулле. И меня повезли... Натали. Ты прямо так и брякнул про Суллу? И они чего-нибудь поняли?.. Гуревич. Ничего не поняли, но привезли в 126-е. Спросили: «Вы Гуревич?» - «Да, - говорю. - Гуревич. Я здесь по подозренью о суперменстве. Вы правы до каких-то степеней: Да, да. Сверхчеловек я, и ничто В свободном полете 507 Сверхчеловеческое мне не чуждо. Как Бонапарт, я не умею плавать. Я не расчесываюсь, как Бетховен, И языков не знаю, как Чапай. Я малопродуктивен, как Веспуччи Или Коперник: сорок-сорок восемь Страниц за весь свой агромадный век. Я, как святой Антоний Падуанский, По месяцам не мою ног. И не стригу Ногтей, как Гёльдерлин, поэт германский. По нескольку недель - да нет же - лет Рубашек не меняю, как вот эта Эрцгерцогиня Изабелла, мать ети, Жена Альбрехта Австрийского. Но Она то совершила по обету: До полного Ост-Индского триумфа. И я не стану переодеваться И тоже по обету: не напялю Ни рубашонки до тех пор, пока Последний антибольшевик на Запад Не умыльнет и не очистит воздух! Итак, сродни я всем великим. Но, В отличье от Филиппа номер два Гишпанского, - чесоткой не владею. Да, это правда. (Со вздохом) Но имею вшей, Которыми в достатке оделен был Корнелий Сулла, повелитель Рима. Могу я быть свободен?..» «Можете, - мне сказали, - конечно, можете. Сейчас мы вас отвезем домой на собственной машине...» И привезли сюда. (...) — 227 —
|