|
Занятие закончилось, а я все еще сидел в кафе и трясся, как осиновый лист. Не то чтобы я трусил. Собственно, бояться‑то уже нечего. Убить я никого не убил. Но реакция тела на произошедшие события была парадоксальной. Насколько я чувствовал, тело хотело убивать. Ощутить под пальцами кровавое мясо, рвать на части, крушить. Оно требовало мести. Вот от этого‑то мне и было страшно. Я едва не утратил контроль над частью себя. Над телом, которое всегда было таким послушным. Ужаснее этого, казалось, ничего придумать нельзя. Еще не хватало начать бояться самого себя. Поэтому я сидел, пил чай и боролся с желанием вломиться в кабинет Сенсэя и порвать Володьку на британский крест. Они с Шефом зашли туда пять минут назад. Как видно, Сенсэй сейчас вправляет Вовке мозги. А потом наверняка моя очередь. Отворилась дверь, и наша группа гурьбой вывалилась из зала. Занятие закончилось. Ребята оживленно переговаривались. На меня косились и подталкивали друг друга локтями. Кто‑то громко сказал: “Ну, Игореха, ты монстр!” Я проигнорировал. Больше замечаний не поступило. И слава Богу. Не хватало еще кого‑нибудь на хрен послать. Народ набился в раздевалку, вестибюль, в котором расположено кафе, почти очистился, и я уже обрадовался было, что общаться ни с кем не придется, когда на стул рядом со мной кто‑то приземлился. Я свирепо покосился в его сторону. — Да ладно, Маса‑сан, я же все понимаю! — А, это ты, Коляныч! А я уж подумал… — Да уж понятно, что ты подумал. Надеюсь, меня‑то на фиг посылать не станешь. — Угу… — говорить мне не хотелось. Слова не желали произноситься, будто у меня вдруг отказали связки и язык. — Знаю, что тебе не хочется разговаривать. Всего пара вопросов. — …Валяй, — буркнул я. — Ты что‑нибудь помнишь? — Н‑нет. Мне вообще показалось, что я отрубился. Нокаут. Колька нахмурился. — С какого момента? — Я непонимающе посмотрел на него. — С какого момента ты ничего не помнишь? — Э‑э‑э… Да вот же… Он подловил меня, выпрыгнул — и все. Тут помню — тут не помню. — Маса‑сан шутит. — Колька улыбнулся. — Значит, идет на поправку. Я выдавил в ответ слабое подобие улыбки. Маса‑саном он меня называл с давних пор, когда мы занимались еще без понимания, но с фанатизмом неофитов. Маса — сокращение от Масутацу. Масутацу Ояма[37]. Думается, все знают, кто это такой. Я Маса‑сан, а Колька — Мусаси. Потому что он на мечах — лучший. Применяли мы эти прозвища редко и только между собой. — 97 —
|