|
Теперь я понимаю, что это было тогда настоящим достижением: дать себе отчет в том, что страх никуда не ушел. Оно позволило мне по‑другому взглянуть на вещи. И действительно отсечь все лишнее. И только тогда я увидел, что нужное мне Знание, как всегда в таких случаях, находилось прямо перед моим носом… К 1995 году Коляныч и я сдали на коричневые пояса. И в жизни все устаканилось. Оба мы устроились на работу в разные охранные агентства. Отношения между Колькой и Наташей стремительно неслись к свадьбе. Правда, я в этом отношении сплоховал. Возможно, сыграл свою роль инцидент со Светкой. Во всяком случае, женщины в моей жизни занимали весьма скромное место. Они появлялись эпизодически, хотя и довольно часто, всякий раз новые. И так же часто исчезали. Наверное, я инстинктивно отталкивал их, стремясь не иметь слабых мест, в которые можно было бы меня ударить. Рекорд по длительности моих отношений с женщиной составлял в ту пору аж три месяца подряд. Однако ничто не продолжается вечно. И бесконечно убегать от предначертанного невозможно. Я встретил ЕЕ, когда мне уже стукнуло двадцать девять… Санкт‑Петербург. Декабрь 1999 г.Читать я научился, когда мне исполнилось чуть больше четырех лет. В школу пошел с семи, и к этому моменту мною была перечитана почти половина нашей домашней библиотеки. Отец с матерью были образованными людьми, литературу любили. И почти три тысячи томов разнообразных книг за “много” не считали. Среди этого книжного изобилия попадались совершенно не детские произведения. Однако я их прочитывал от корки до корки, хотя вряд ли понимал и половину написанного. Знания мои к первому классу были очень разнообразны и бессистемны. Например, будучи в курсе, “цо то есть” полевой шпат (мой отец был геологом), или ядро атома (классная книжка — Детская Энциклопедия), я понятия не имел, почему девочки носят юбки, что такое “два по поведению” и зачем необходимо чтение по слогам (мама была в шоке, когда я первый раз принес из школы двойку по чтению). Зато из книжек я вынес, что честь дамы священна (понятие “честь” мной истолковывалось несколько односторонне), мужчина — непременно рыцарь (вот он, мой папа!), а любовь — это обязательно счастье. Став постарше, я сделался циничен и категоричен, но, как ни странно, мое детское восприятие любви мужчины и женщины никуда не делось. Просто из него выпали те люди, которые не подходят под определение “настоящий мужчина” или “настоящая женщина”. Возможно, именно поэтому все случилось так, а не иначе. — 69 —
|