|
Все это было сказано таким казенным тоном, что смысл не сразу дошел до меня. Поэтому я спросил: — А могу я отказаться после второго круга? — причем спросил из любопытства. Ну не собирался я биться столько раз. Мне бы деньги вернуть. — Нет. Если второй, значит, и третий. Ставки на него принимаются сразу после второго. — Понятно… Погодите! Как это — бой первого числа?! “Динозавр” Петрович хмуро посмотрел на меня. — Расписание боев, Трушин, составляется за месяц. Вы вписались в него в последний момент, вместо вашего якобы больного друга. Радуйтесь, что вас допустили. А ваши проблемы — только ваши. — Хорошо, — сказал я, чувствуя в себе странное ледяное спокойствие. — Второй бой когда? — Шестого. Еще вопросы? “Успею! Успею перекрыть счетчик!” — подумал я и сказал: — Нет. Вопросов нет. — Тогда вы свободны. Выйдя на улицу, я рассеянно огляделся и потопал к метро. “Вот и трындец, Игореха! Первого числа будет поздно отдавать деньги. Счетчик начнет тикать. Значит — три боя, а не один! Это как болото. Коготок увяз — птичке пропасть… А информацию они прокачали, будь здоров. Узнали и про Леху. М‑да. Не удивлюсь, что этот Игнатий знает даже, сколько и кому я должен. Конечно, вряд ли они заодно. Но такой вариант тоже нельзя исключать…” Перспективы виделись мрачные. Как на грех, сегодня я обещал отвезти Танюшку к маме. Надо же им восстанавливать родственные отношения. Значит, ночевать одному. Эх, жизнь! А ночью мне приснился сон. Непонятный, вызвавший во мне чувство безотчетной тревоги. Бескрайнее море волнующейся под ветром травы. Степь. Я сижу верхом на вороном жеребце. За моей спиною — горы Заманга. Что за название? Пришло, как всегда, из ниоткуда. Жеребец прядает ушами, и я похлопываю его по шее. Моя рука — в латной перчатке из вороненой стали. На груди — черный панцирь с затейливой насечкой. За спиной — крест‑накрест — мечи. По обе стороны от меня выстроилась молчаливая шеренга всадников с длинными пиками. Воины тоже все в черном. “Черная Гвардия”, — усмехается тот, кто спит. “Черные Стражи”, — поправляет тот, кто в седле. Полусотня. Шестьдесят человек. Впереди степь придавлена сизой грозовой тучей. А из‑под нее, подминая высокую траву, катится бурый, со стальным проблеском вал. Орда! Поначалу кажется, что врагов бесчисленное множество. Нас просто сомнут! Но тот, кто в седле, — спокоен. Он знает: кочевников чуть больше трехсот. И это не много. Вал все ближе. Уже видны отдельные всадники. Впереди, на огромном гнедом коне, — рыжий великан в чешуйчатом панцире. Он что‑то кричит, вращая над головой молот‑чекан. — 146 —
|