|
— Ну… Мне кажется, это был бы стратегически неверный ход. Уголовная хроника… Наниматель сразу узнал бы, что заказ сорвался. И придумал что‑то еще. А так, если их не забрали, — они затихарятся. Забрали — он тоже не сразу узнает результат. В общем, и так и так — у меня есть резерв времени. И мораль тут ни при чем. — Если и есть резерв, то небольшой. Я уже говорил: времени у тебя все равно очень мало. А мораль морали — рознь. В данном случае общепринятая — не действует… Что там с твоими боями? — А что… Бои как бои. — Ты не прав. — Валентин Юрьевич покачал головой. — Я вижу, ты настраиваешься на них, как на кумитэ. Это ловушка! В нее попадали многие. На первый взгляд все выглядит невинно. Один противник. Зрители. Словом, как обычно… Но ты забываешь — это бой насмерть! Без правил! И не “Октагон” — там какие‑никакие, а правила есть. С таким настроем ты обречен. А твой противник нацелен на результат. Ему надо убить тебя или искалечить! Он силен, подготовлен, возможно, не хуже тебя. Кто победит? Некоторое время я растерянно смотрю на него. Как же я так… Ведь Сенсэй прав! Что‑то во мне уже расслабилось заранее, уверенное, что встретится с тем‑то знакомым. Соберись! — Так‑то лучше, — Валентин Юрьевич похлопал меня по плечу и, впервые за весь разговор, улыбнулся. — Но… Вы говорите так, будто сами… — Участвовал? — он усмехнулся. — Было по молодости. — И?! — Что “и”? Я, как видишь, здесь, и не калека. Тогда было сложное время. Кризисы, разгул бандитизма… Надо было поддержать Школу, да и амбиции, конечно, — будь здоров. — А ваш боевой псевдоним? — “Акула”. Вряд ли кто сейчас помнит. — Сенсэй задумался. — Впрочем, может, это уже совсем другие бои. Другие хозяева. Как знать? Тогда просто снимали зал на один вечер. Бойцы в центре, народ — по периметру. Никаких столиков. Просто делались ставки и — вперед! Мы помолчали. — Ты, Игорь, мне вот что скажи, — глаза Валентина Юрьевича остро блеснули, — твоя девушка, Таня, она знает? — О боях? Нет. — Возможно, это правильно. Меньше будет волноваться… Ну а как с остальным? — С чем? — не понял я. — С проклятием, с ниндзя, с тем, что вообще происходит. Ты объяснил? — Нет… — А зря! Неведение не защищает — это раз. Оно может лишь уберечь от необдуманных действий. Но она — свободный человек! Дай ей самой решать! Не нужно доводить заботу до абсурда! Это два. Просто стань на ее место. Ведь твоя Таня думает, что это ОНА тебя в это втянула. И винит себя… Если не хочешь этого — расскажи ей! — 143 —
|