По ту сторону ночи

Вот мы уже на середине протоки. Правый ее берег не кажется отсюда безнадежно далеким, но глубина и скорость воды быстро возрастают.

Прежде чем сделать шаг, я переношу палку вперед и, лишь прочно опершись на нее, переставляю ногу. В этот момент стремительная сила потока всякий раз пытается сорвать меня с камней и унести прочь. Мне приходит на память свинцовая обувь водолазов, и я жалею, что не догадался надеть на спину рюкзак с камнями; он сделал бы меня устойчивее. Так поступают опытные таежники при переходе опасных горных рек.

Шаг. Еще и еще шаг. Ледяная вода давно проникла сквозь одежду и обжигает тело холодом. Иногда подпруженная мной волна поднимается выше пояса и у меня перехватывает дыхание. Я стараюсь не смотреть ни вниз, чтобы не закружилась голова, ни на берег, чтобы не прийти в отчаяние от медленности, с которой мы движемся.

Передо мной шагает тяжело навьюченная лошадь, которую ведет Саша; я не отрываю глаз от ее мерно качающегося крупа. Лошадь гораздо устойчивее меня, и в этой устойчивости есть что-то успокоительное.

Уже перед самым берегом я попадаю ногой на большой, очень скользкий валун и едва не падаю. К счастью, в этот момент у меня под рукой оказалась шея замешкавшейся лошади. Я хватаюсь за гриву и с трудом удерживаю равновесие.

Еще несколько минут —. и мы у берега. Лошади с шумом, плеском, поднимая тучи брызг, спотыкаясь и скользя, рвутся вперед. Вот Миша осторожно вылезает на невысокий глинистый уступ, с которого свисли пласты подмытой дерновины, за ним рывком прыгает лошадь. Слава богу, перебрели!

К полудню на высокой площадке, где нам не грозило наводнение, был разбит новый лагерь. Только мы поставили печку и разожгли вспыхивающие порохом ветки сухого стланика, как по еще мокрому полотну палатки с новой силой застучал дождь. Николай витиевато выругался и стал снимать с себя мокрую одежду.

Переправа

Переправа, переправа!

Берег левый, берег правый…

А. Твардовский. Василий Теркин

— Фью, — свистнул Саша, — пожалуй, здесь не перебраться!

Наш караван вырвался из цепких зарослей пойменного леса и вышел на берег. В уши ударил шум реки. Вздувшаяся от дождей Яна заполнила широкое русло и поднялась до кочковатого луга. Там, где недавно скрежетала под копытами коней сухая галька, раскинулась бурая пенистая преграда.

Я окинул взглядом долину.

— Ребята, развьючивайте лошадей, пусть отдохнут, а мы поищем брода. Поторапливайтесь, не то застрянем до утра, а то и больше.

Через несколько минут на желтой траве выросла высокая груда вьючных ящиков и брезентовых мешков. Никифор прикрикнул на заскулившего вдруг Рутила и вскочил на свою якутскую лошаденку. Я толкнул качнувшегося подо мной Серого; он неторопливо зашагал вдоль берега.