Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Гвидо Манфред был первым, кого Карлос выб­рал на роль моего жениха, хотя, каким образом Гвидо мог смутить Дэвида, было неясно. Мне напри­мер казалось, что мой брат разделял позицию Гвидо сохранять отстраненность и ясный ум, что прояви­лось, в частности, когда Дэвид работал над своей энциклопедией светской жизни. Сначала Карлос задумал представить Рамона в качестве моего возлюбленного, «человека в воен­ной форме». Рамон — неулыбчивый пуэрториканец с впалыми щеками — был теперь бухгалтером в

«Клеаргрине». Мне он казался привлекательным и в то же время невероятно напыщенным. Он хвастался

тем, что прибыл в мир магов «наполовину подготов­ленным и более продвинутым духовно» по сравне­нию с остальными. Карлос был уверен, что этот выбор заденет Дэвида. Насколько я могла судить такой сценарий только позабавил бы брата. Неуже­ли Карлос совсем забыл, каким был Дэвис? Ему изменила память?

Ридли — застенчивый образованный аргенти­нец — был безжалостно отвергнут нагвалем. Он сказал классу, что у того «нет пробивной энергии для решения задачи». Ридли, вспыхнув, проглотил обиду.

Я чувствовала, что Карлос был бы не прочь испытать меня в лесбийской паре, поэтому предло­жила это сама. Я обняла Астрид за талию — она была выше меня — и сказала: «Я выбираю ее!» Аст­рид немедленно приняла эту роль, обещая надеть черные сапоги, кожаные штаны и повесить на пояс ключи от клетки. Карлос наложил на сценарий вето: «Я не хочу, чтобы Сильвия вычеркнула тебя из за­вещания. Они затрахали тебя так, что ты заслужи­ваешь компенсации!»

Флоринда стала настойчиво предлагать Карло-су выбрать самого скромного мужчину в группе. Она упорно твердила, что с этим «толстяком, кото­рый к тому же далеко не интеллектуал» сложится самая забавная пара. Она хотела помучить меня, потому что сама была одинока, и, как я теперь подо­зреваю, так было всегда.

— Фло, — спросила я ее наедине, — как это все будет выглядеть? Меня не проведешь! О чем мы будем говорить за обедом?

Она была непреклонна:

—Ты просто отведешь маму в сторону и прошеп­чешь ей: «Я не могу от него оторваться, ты не пред­ставляешь, как он лижет мою киску!» Такие вещи поручал нам проделывать дон Хуан. Почему бы вам всем не смотреть на вещи просто? — Но Карлоса не тронули просьбы Флоринды. Предложение было от­вергнуто.

Единственный практический смысл всего этого мероприятия, кроме разрушения тюрьмы моего эго, заключался в том, чтобы разорвать путы семейных традиций, типа празднования Дня благодарения и Рождества, которые, как ни странно, Карлос любил. Стояла ранняя осень, но нагваль планировал все за­ранее. Он считал, что мне нужен мужчина, который будет постоянно занимать мое время. Праздники же ставили меня перед трудным выбором: или семья, или группа. А праздничные вечеринки Карлоса были хорошо организованы: индейка, подарки и ужас­ные игры в лото, после которых он как правило кого-нибудь изгонял со словами: «Слишком сильное давление! После каждой вечеринки... Я гарантирую, головы полетят!» Мне казалось, что ему нравилось в самое трудное время до предела нагнетать обста­новку.