|
трудно расстаться со своей "бессмысленной привязанностью" к маленькому мальчику (который, кстати, всегда остается маленьким, несмотря на то, как стремительно текут года), а вот подрастающую дочь Карлоса, которую он ни разу не видел, отстранить очень легко. Однако в календарном 1975 году Кастанеда уже успел представить многим друзьям Эсперансу, называя ее своей дочерью. Когда Рамона Дю Вент рассказала мне об этой смуглой испаноязычной девушке, я подумал, что все началось сначала: какая-то девочка из племени Чикано стала жертвой его очередной проказы и сейчас разыгрывает роль его дочки. Я спросил: "Она из племени Чикано?" -- "Нет, она из Перу." Это было уже слишком. Дочь в Перу непременно была бы обнаружена "Тайм", или по крайней мере, журналом "Каретас". "В это трудно поверить," -- сказал я. "Можете проверить мои слова. Поговорите с Райтом Деннисоном. Его друг знает эту девушку и ее мать, живущих в Лиме." Да уж, подумал я, Кастанеда просто неисчерпаем. Если Дю Вент решила, что я поверю в этот абсурд, она просто не знает Пути Белого Автора. В тот же день я долго беседовал с Деннисоном и его другом, Элинор Витт. Вот история, которую они рассказали: В 1951 году, в бытность студентом Белляс Артес, Карлос Арана познакомился с Долорес, наполовину китаянкой, наполовину перуанкой, которая была на несколько лет моложе него. Совершенно невинная, она была настоящим кладом для юного сердцееда, которого Виктор Делфин будет вспоминать через 23 года как "первоклассного соблазнителя". Когда Арана объявил о своих романтических чувствах, в Долорес всколыхнулись моральные принципы, но после того, как предложил ей руку и сердце, она успокоилась. Вскоре она сообщила ему о предстоящем рождении ребенка. Примерно через месяц после этого Арана покинул страну. Из далекого Лос-Анджелеса он сообщил дражайшей супруге, что собирается учиться в Соединенных Штатах и не вернется в Перу, пока не закончит университет. Зарабатывая более чем достаточно, он не смог изыскать денег, чтобы поддержать Долорес, однако его письма к ней выражали бессмертную любовь и обещали, что очень скоро она сможет к нему присоединиться. Писал он до 1955 года. Поскольку латиноамериканская традиция считает женщину, даже бывшую замужем, неизбежно "попорченной", если ее бросили, то жизнь Долорес была совершенно безрадостной, а ее — 79 —
|