|
ему помочь. Пять лет Кастанеда и я вместе путешествовали по пути его аллегорий, хотя мы с ним никогда лично не встречались. Пора прощаться настала прежде, чем мы успели поздороваться. Я вступил на этот путь позже и схожу с него раньше. Карлосу предстоит еще долгое путешествие на пути к подлинному нагвализму; для окончательного оформления своего культа числом 13, Кастанеда напишет, по моей оценке, еще восемь книг; Арана исчезнет и никогда не возникнет вновь -- этого мальчика окончательно скроет мужчина, которым он стал. Из троих заброшенных детей, лишь маленький Арана обречен на полное забвение. Все эти грустные истории наиболее печальны именно по отношению к Кастанеде. Разумеется, он сам их себе рассказывает, ведь это единственное, что он умеет. Временами он сам рассуждает о бестелесности своих воображаемых попутчиков: "Мне показалось, что центром отдаления становлюсь я сам; я чувствовал себя так, словно Дона Хуана никогда не существовало; и когда я смотрел на него, он становился таким, каким на самом деле был -- неясной тенью, промелькнувшей над холмами." Временами он жалуется на свое одиночество: "Дон Хуан не был в полном смысле сострадательным ко мне. Он уделял мне внимание, вот и все. Он просто не мог выразить какие-либо чувства, ибо мог лишь избражать обычные человеческие эмоции." Тем не менее, он никогда не вырвется из своего крошечного особенного мира в большой мир с живыми людьми. Как сказал Дон Хуан, "_Видящий_ уже не испытывает интереса к своим собратьям." Учитель и бенефактор Дона Хуана были людьми огромной личной силы, никогда не выходившими за пределы своих ограниченных взглядов на жизнь и так никогда и не добившимися полной целостности личности. Им было известно, что нужно делать, но они не смогли это совершить. Они понимали, что их лодка уже ушла. Они знали, что лишь смерть внесет в их жизнь существенное изменение. "-- Я все еще выгляжу как яйцо? -- спросил Карлос. -- Нет. -- сказала Ла Горда. -- Ты выглядишь как надгробие." Воин всегда считает себя мертвым, поэтому ему нечего терять. Маги обеспечивают впечатление цели, но никогда не указывают на средства ее достижения. Судьба, постигшая учителя и бенефактора Дона Хуана, свалилась тяжким грузом на плечи самого создателя Дона Хуана. Очевидно, что ни он, ни кто-то другой не сможет ее изменить. Жизнь уже окончательно превратилась в аллегорию, и "нет никакого иного образа жизни." ---- ---- ---- ---- www.castaneda-ru.com — 85 —
|