Солдатами не рождаются

Синцов взял со стола очки и примерил — все сразу стало как в тумане. Да, сильные, возможно, подойдут Завалишину. Наверно, какой-нибудь немец носил, тоже слепой, с ограниченной годностью…

А Ильин и Завалишин все не шли и не шли. И связи с полком пока не было — штаб где-то еще передвигался.

— Вы раньше в этих же местах воевали? — спросил Рыбочкин, вернув Синцова к воспоминаниям, отброшенным ночными заботами.

— Да. А ты откуда знаешь?

— А я еще вначале, помните, когда мы расспрашивали, где вы воевали, себе на плане Сталинграда отметку сделал.

— Даже план имеешь, смотри какой запасливый! — сказал Синцов.

— А я еще в декабре при выписке из училища в городской читальне с одной довоенной книги этот план на кальку снял. Мы тогда все мечтали, что под Сталинград поедем.

«Да, хороший парнишка, как говорит про него Ильин, очень даже хороший парнишка! — подумал Синцов. — Живой останется — наверное, артистом будет, здорово стихи читает».

— Я сам не в этих домах воевал, — сказал Синцов, — но тут одно время штаб нашего полка был. А я воевал немного правей, где теперь Зырянов, — возможно, у него КП в том же доме, где у меня был. Там подвал очень хороший.

— Сходите потом туда? — спросил Рыбочкин.

— Схожу для интереса, если время выберу. Называли тогда его «дом со скворечней».

— Почему «со скворечней»?

— А там во дворе был столб врыт, и скворечня висела, птичий домик. Сейчас, конечно, навряд ли осталась. — Он взглянул на Рыбочкина и увидел, что тот клонится головой к столу. — Приляг.

— Лучше вы прилягте, товарищ комбат.

— Поспи. Спать захочу — подыму. Не бойся, не пожалею.

Рыбочкин отвалился от стола, лег плашмя на лавку и сразу заснул, слова больше не сказал. И едва лег, как затрещал на столе телефон. Значит, есть теперь связь с полком!

— Девятый слушает!

На том конце провода был капитан Чернышев, начальник штаба полка.

— Где находишься?

— Где приказано.

— Уточни.

Синцов уточнил.

Чернышев задал несколько вопросов, которые можно было и не задавать, потом сказал:

— Поздравляю, с тебя причитается.

— Спасибо, — сказал Синцов, поняв из его слов, что в штабе все же придавали значение тому, что их батальон первым в полку соединился с Шестьдесят второй. — Раз причитается — за мной.

— Мало радости слышу в голосе.

— А чего чересчур радоваться, — сказал Синцов, — война еще не вся.

— Тебе видней, — сказал Чернышев. — У меня все.