Солдатами не рождаются

— А как сегодня?

— Сегодня, как и в другие дни, терплю. Потому что нахожусь в своей воле, берегу себя. Где стою, где присяду…

— Да уж ты бережешь себя, это видно. — Серпилин усмехнулся.

— А я из штаба боем командовать не могу. Такая моя привычка. И если бы по болезни не мог ее соблюдать, сам бы попросился: везите в госпиталь! С ночи поехал, думал, коли отстранять будет, пущай в полках ищет. Окину последним взглядом передовую, хоть в одном полку, а с людьми прощусь. А все же стало ему за вчера совестно или нет? — имея в виду Батюка, вдруг спросил Кузьмич.

— В это не вхожу, — отрезал Серпилин, не желая, прибыв в дивизию по поручению командующего, отделять себя от него в дальнейшем официальном разговоре. — Учитывая ваше состояние здоровья, решено с заместителем больше не тянуть, дать вам сегодня же.

— Ну что ж, если, по-вашему, надоть, ваша воля. А то, может, обождете? Я после конца боев свет застить не буду, сам в госпиталь лягу. — В словах Кузьмина слышалась неостывшая, глубокая обида на Батюка.

— Поручено обсудить с вами кандидатуру. Как смотрите на полковника Артемьева?

— Возражений не имею, — сказал Кузьмин и вдруг спросил: — А заместитель как, с перспективой?

«А какая тебе разница, раз ты и так в госпиталь ложишься?» — чуть не вырвалось у Серпилина.

— Пока не думали об этом, — сухо сказал он, — а в принципе — офицер с перспективой.

Но оказалось, что Кузьмин имел в виду не то, о чем подумал Серпилин.

— А я не про принцип. Я про дивизию. В ней готовый комдив имеется — Пикин. Думаешь, ему легко от такой чехарды? Люди через него в комдивы сигают, а он только плечи подставляет.

«Так вот, оказывается, о ком ты хлопочешь!» — с теплым чувством в душе подумал Серпилин. И сказал вслух, что с высокой оценкой Пикина согласен, но дальнейших перспектив не знает. Пока — бои. И надо надеяться, что до конца боев все в дивизии будут живы-здоровы и на своих местах.

— Да. Пока бои… живы… здоровы… — задумчиво сказал Кузьмич.

Сказал и вопросительно посмотрел на Серпилина.

Разговор, из-за которого отошли сюда, в сторону от Цветкова и его стереотрубы, был закончен — можно возвращаться.

Цветков присел на битый кирпич, скинул варежки и, положив на планшет карту, делал на ней пометки красным карандашом. Телефонист стоял рядом и держал трубку — обе руки у командира полка были заняты.

— Ясно… Понял… — быстро говорил Цветков в трубку. — Ясно… Понял. Действуйте. Сейчас к вам приду. — Он увидел подошедших Серпилина и Кузьмича, поднялся.