Но Бережной умным в таких случаях быть не умел. Он медленно поднял побагровевшую голову и сказал: — И откуда только у товарища Бастрюкова такая подробная информация по нашей дивизии. Он у нас так давно не был, что я его и в лицо-то забыл! — А ты не отклоняйся, — сказал Захаров, — давай по существу. — А по существу… Что канцелярия у нас, как вычислил товарищ полковой комиссар, слабей работает, чем в других дивизиях, то мы мечтали до сих пор, что политотдел армии нас, наоборот, похвалит, — меньше, чем другие, ему бумаг шлем. А раз ругает — исправимся, доведем до своей процентной нормы. А что касается духа приятельства, нетребовательности и потери бдительности, который, по его словам, сложился у нас в политотделе дивизии, то насчет приятельства, верно, у меня все замполиты полков — друзья-приятели, я их на войне полюбил и разлюбить не обещаю. А насчет моей нетребовательности, то пусть товарищ полковой комиссар Бастрюков в любой наш полк пойдет, и в шкуре замполита сутки пробудет, и выполнит все, что я от своих замполитов в бою требую, а потом доложит вам, требователен я или нет. А насчет потери бдительности, то, действительно, признаю, упустил: имею какого-то писателя в дивизии, который мне ни слова не говорит, а товарищу Бастрюкову пишет и пишет. Учту, исправлюсь… А что как главный факт товарищ Бастрюков про Гофмана доложил, тут все правильно… — Что значит правильно? — переспросил Захаров. — Правильно мы поступили, товарищ член Военного совета. Так я считаю. — То есть как правильно? — А что ж, человек в разведку пошел, «языка» взял, мы сначала за это «Звездочку» обещали, но побоялись, что в армии зажмут, и дали что в нашей власти — «За отвагу». Лучше бы, конечно, «Звездочку», но «За отвагу» — медаль тоже хорошая. Так что, я считаю, правильно. — Опять отклоняешься, — сказал Захаров. — Тебя не про награды спрашивают, а про другое. — Я считаю, одно с другим связано, — сказал Бережной. — Он за сентябрьские бои одну «За отвагу» получил, за ноябрьские — вторую, теперь — третью. Семь «языков» на его счету. А теперь, значит, после третьей «Отваги», из дивизии по шапке? — Разрешите задать вопрос полковому комиссару, товарищ член Военного совета, — сказал Бастрюков. — Задавайте. — Вас с соответствующим приказом знакомили? — Знакомили. — Вам, что ваш боец по национальности немец, когда известно стало? — А мне это так давно известно, — сказал Бережной, — что я уже и забыл об этом. И считал, что к нему этот приказ уже не относится. Когда человек три «Отваги» получил еще до этого приказа! — 377 —
|