|
Исходя из своего понимания причин патологии X., терапевт спланировал лечение - и за несколько сеансов добился отличных результатов: X. стала вставать, двигаться, научилась самостоятельно есть, набирать номер телефона и выполнять другие простые действия. Однако после этого совершенно неожиданно для терапевта X. сказала: «Я понимаю, что могу полностью исцелиться, стать нормальным человеком, но я этого не хочу. Я боюсь большого мира, в который должна буду выйти, и предпочитаю оставаться инвалидом». На этом лечение прекратилось. Структурная психосоматика могла бы полностью обойтись без понятия «вторичная выгода». Мы используем его по традиции и для некоторого терминологического разнообразия. Так, в случае X. вначале травматический контекст «уход отца» генерализовался, по воле обстоятельств, на всю сумму семейных контекстов в целом. Парадоксальным образом «возвращение отца» также стало травматическим контекстом, запустившим патологическую цепочку. Далее разрастание дефекта вглубь приняло такой тотальный характер, что затронуло уровень самоидентификации, исказив само позиционирование личности в обществе и Вселенной (в данном случае такой пафос оправдан); сущностная формулировка: «Я - человек, активная и ответственная личность» заместилась иной: «Я - инвалид, о котором заботятся». Для X. травматическим стал весь глобальный контекст человеческого бытия, ее космограмма была сформирована таким образом, что естественным состоянием девушки оказывалось состояние глубокой инвалидности. Эти глубинные конструкции допустили терапевтическое воздействие в том объеме, который не требовал коррекции космограммы и самоидентификации: X. стало легче жить, но большего она и не хотела, поскольку полное исцеление вынудило бы ее к огромным новым усилиям. Терапия была прекращена за неимением достаточной мотивации как со стороны больной, так и со стороны терапевта. Мы видим, таким образом, что вторичная выгода - это не какой-то отдельный феномен, а разрастание дефекта вширь (генерализация контекста) и вглубь (искажение космограммы и уровня самоидентификации Больная Ж. М. в течение двадцати лет страдала недугом, который определялся официальной медициной как «рассеянный склероз». При этом все эти годы диагноз ставили «под вопросом», что само по себе крайне удивительно. Дело в том, что хотя все симптомы были налицо, болезнь не прогрессировала, и основной гистологический признак -декальцинацию нервных окончаний - обнаружить не удавалось. Но симптоматика, повторяем, была характерной. Ж. М. активно лечилась _ и у официальных медиков, и у экстрасенсов; перепробовала все возможные школы и методики терапии - бесполезно. Приглашенный психотерапевт обратил внимание на два обстоятельства - возникновение болезни и семейные отношения, сложившиеся между Ж. М. и ее мужем. — 133 —
|