|
лучшие времена. Оно подвергается необоснованной критике со стороны новых (или якобы новых) подходов к изучению психики («гуманистической», «христианской» психологии и др.). Тем более актуально сохранение и продолжение естественнонаучных традиций в отечественной нейропсихологии, имеющей свой оригинальный подход к изучению биологических основ психики. А.Р.Лурия к проблеме психологически ориентированной физиологии1 I Отношения двух наук — психологии и физиологии, так же как и попытки создать пограничную науку — психофизиологию, — прошли на протяжении последних ста лет ряд этапов. На первых этапах, когда обе эти дисциплины в основном накапливали эмпирический материал, дело не шло дальше попыток внешне сопоставить их данные и найти некоторые «параллели» между субъективными состояниями и реальными (или предполагаемыми) физиологическими процессами. В дальнейшем, когда психология стала созревать как наука, имеющая свою — на том этапе аналитическую (ассоцианистскую) — теорию и свои экспериментальные методы, возникла потребность объяснить наблюдаемые психологические явления физиологическими процессами и сопоставить сложные психические процессы с элементарными физиологическими. Так, была создана «физиологическая психология», которая пыталась отбросить интроспекционистское изучение психологических явлений и заменить его либо относительно простыми, но объективными физиологическими экспериментами, либо же (как это было в случае американского бихевиоризма) свести все богатство психической жизни человека к ряду элементарных схем, в готовом виде взятых из физиологии. Такой физиологический редукционизм сохранялся достаточно длительное время, но в итоге оказался бесплодным. Было обнаружено, что всякое сведение сложнейших форм сознательной деятельности человека к слишком обшим (а потому и бедным) схемам типа «сочетание», «подкрепление», «временная связь» не могло быть достаточно продуктивным для объяснения сложнейших форм сознательной и целенаправленной человеческой деятельности, и неоднократные попытки применить эти понятия к практике обучения и воспитания, диагностики и лечения заболеваний, к практике рационализации труда и производства оказались малоэффективными. Возникла настоятельная необходимость в новой физиологической системе, которая могла бы без упрощения подойти к сложным психологическим явлениям и адекватно объяснить сложные формы сознательного человеческого поведения. Задачи понять хотя бы некоторые механизмы процессов предвидения и программирования поведения, процессов анализа сложных ситуаций и «принятия решения», к тому времени изученных психологией, выдвинулись теперь на первый план, а вместе с ними особенно актуальной стала и проблема создания «психологической физиологии», способной дать адекватный анализ сложных форм сознательной деятельности человека без их упрощения. — 190 —
|