|
Известная германская идеалистическая школа психиков (Гейнрот, Иделер, Бенеке, первая половина XIX в.), была искренне убеждена в том, что душевнобольной — человек с порочно гипертрофированными страстями, способный вести себя правильно вследствие абсолютной свободы человеческой воли, и потому его следует исправлять наказывая. Практически эти убеждения выразились в использовании, например, таких «исправительных» механических приспособлений, как вращательная машина, полое колесо (начинало вращаться, когда помещенный туда человек становился неспокойным). Душевнобольных прижигали каленым железом, измучивали рвотой, внезапно погружали в холодную воду и т. п. Все это понималось, как лечебные попытки «психическими ударами» «разорвать извращенные представления» (Каннабих, 1929, с. 233—255). В процессе этой нечеловечески грубой психиатрии, растаптывающей личность больного, тем не менее некоторые больные поправлялись. Происходило это, несомненно, вследствие этих «психических ударов», иногда порождавших (как ясно теперь) лечебно-благотворный эмоциональный стресс. В зловещей промозглости этой психиатрической реакционности, таким образом, усматриваем стихийные крупицы эмоционально-стрессовой психотерапии. И когда в 20-х годах XX века, уже 8* 227 через много лет после полной победы соматической психиатрической школы Гризингера над психиками, в эпоху воззрений Крепелина, Корсакова и первых классиков научной психотерапии, швейцарский психиатр Клези неожиданно бросал кататоника в бассейн, прерывая таким образом его ступор, смягчая аутизм, делая больного доступнее и тем самым возвращая несколько к реальной жизни (Консторум, 1935,1962), то этот прием (также эмоционально-стрессовый по своей сути) уже не вызывает у нас того человеческого протеста, воспринимаясь как настоящее, человечное лечение без всякого наказания. Наконец, в созданной В.Е. Рожновым более 20 лет назад и упоминавшейся выше методике коллективной эмоционально-стрессовой гипнотерапии больных алкоголизмом, когда врач заражает пациентов собственной искренней взволнованностью за их судьбу, вызывает у них тяжелую, до рвоты, неприязнь к спиртному, к прежней болезненно-пьяной жизни, уже совершенно ясно подчеркивается, что это должна быть «обстановка спасения утопающего», когда больной искренне готов помучиться ради будущей трезвой, настоящей жизни (Рожнов, 1975). Однако эмоционально-стрессовая психотерапия далеко не исчерпывается целебным эмоционально-стрессовым воздействием высокого накала. Она выражается и в том, что врач всячески открывает в пациентах эмоционально-стрессовую увлеченность жизнью. Для нас важно, что такой глубокий клинический психотерапевт, как СИ. Консторум, считает основоположниками отечественной психотерапии Бехтерева и Яроцкого (Консторум, 1962, с. 28). — 160 —
|