Ребенок учится говорить

Характеризуя различные типы, И. П. Павлов говорил: «...один хорошо думает, но не конкретно, не реально, связь между первой и второй сигнальной системами у него довольно рыхлая, а другой, наоборот, думает также умно, также по логи­ке, но имеет постоянную тенденцию за словом видеть реальное впечатление, т. е. первые сигналы,— он с окружающей дейст­вительностью сносится сильнее, чем первый. Так что и для нор­мальных умов степень отношения к действительности дает себя знать»1.

Довольно редко встречается средний, или гармонический, тип, у которого сила обеих сигнальных систем очень хорошо уравновешена.

Чрезвычайно важно отметить, что формирование у человека того или иного типа нервной деятельности — художественного, мыслительного или гармонического - Павлов связывал с ус­ловиями жизни и воспитания, т. е. социальными воздейст­виями. Он подчеркивал, что в силу того, что образ жизни раз­ных слоев населения на протяжении многих поколений отли­чался, люди и разделились на мыслительный, художествен­ный и средний типы.

Изучение высшей нервной деятельности ребенка показыва­ет, что только на первом году жизни можно наблюдать прояв­ление первой сигнальной системы в «чистом виде» — когда ре­бенок еще не понимает слов и не говорит сам. В этот период поведение его определяется тем, что доступно слуху, зрению, обонянию, вкусу и т. д.

Но с момента, когда начинает развиваться вторая сигналь­ная система, она начинает накладывать отпечаток и на все не­посредственные ощущения, получаемые ребенком. В лабора­тории нам пришлось наблюдать один очень яркий пример такого влияния второй сигнальной системы. У трехлетнего Ромы вырабатывали условный пищевой рефлекс на самый обыкновенный звонок (как только он прозвенит, ребенок по­лучал конфетку), но он был довольно громким; такой же звонок, но тихий был тормозным раздражителем — на него конфеты не было. К общему удивлению, Рома очень долго путался, и мы никак не могли получить у него хорошего раз­личения этих двух звонков. Наконец, спросили мальчика, ка­кой звонок громкий, а какой — тихий. Он ответил правильно. Но дальше выяснилось, что громкий похож на папин звонок (в дверь), а тихий похож на мамин; конфеты же всегда при­носит мама, а не папа. Обычный непосредственный раздражи­тель оказался не таким уж обычным, так как ребенок по-свое­му осмыслил его. Значит, даже у таких маленьких детей нельзя выделить чистых «первых сигналов»: к ним добавля­ется и их изменяет действие слов.