|
– Да, миссис Райс упоминала, что иногда Джоди говорит детским голосом. Мы все списали на нервы – вам ли не знать, как могут вести себя дети, когда нервничают?.. Значит, вы говорите, это все составляющие одной проблемы? – Да, скорее всего. – И надо полагать, ее социальный работник в курсе? – Да. – А про себя я подумала: «Еще как, после вчерашнего-то!» – И вы считаете, это может пройти само собой? – Так мне сказали. – После подобного происшествия мы должны отстранить ученика от занятий до конца дня, но в данном случае, кажется, в этом не будет смысла, раз она не сознает, что сделала. Пусть остается, мы проследим за ней. Я поблагодарила директора и попросила извиниться от моего имени перед учениками и персоналом. – С Джоди я поговорю позже, – сказала я, чувствуя себя ему чем-то обязанной. – Мне жаль, что мы доставляем вам такие хлопоты. Я вышла из директорского кабинета, понимая, что чудом выкрутилась. Мистер Вест не станет долго терпеть выходок Рега. Вечером мы с Джоди поговорили, но все было без толку. Некоторые моменты она вообще не могла вспомнить, а иногда как будто понимала, о чем идет речь, но обвиняла во всем Рега и Эми. Если бы мы и дальше продолжали выяснять, что произошло, то обе могли свихнуться. Она знала лишь одно: я обвиняю ее в том, чего она не делала. А мне нельзя было давить на нее и подрывать доверие к себе. Просто очередной инцидент показал, что Джоди действительно необходима терапия, и чем раньше, тем лучше. Ждать конца слушаний нельзя – это может усугубить проблему. Я решила приложить все усилия, чтобы организовать ей наконец лечение. – Ей действительно необходима терапия, – согласилась психотерапевт, доктор Берроуз, когда я привела Джоди на следующий прием в клинику. – Сколько осталось до последнего заседания? – Назначено на май. Почти четыре месяца. Она вздохнула: – А в целом вы замечаете какие-нибудь улучшения? Я посмотрела на Джоди, которая кругами ходила по комнате, бормоча что-то про себя. – Уже довольно долго у нее не было дефекации. В некоторой степени она стала легче идти на контакт, хотя картины из прошлого постоянно всплывают у нее перед глазами. Вчера пыталась убедить меня, что видела на шторах в гостиной лицо отца. – У нее галлюцинации? – Да, и они совершенно реальны для нее. Она решила, что я впустила его в дом, а ей не сказала, и начала биться в истерике. По ночам она просыпается с криками, объясняя мне, что в комнате есть некто, желающий ей зла. Я понимаю, что ее глаза сфокусированы на предмете, хотя в это время она смотрит в пустоту. Иногда по нескольку часов я не могу ее успокоить. Она действительно испытывает в тот момент боль, которую чувствовала раньше… – Меня передернуло. – Вся моя семья очень тяжело это переживает. — 126 —
|