Основания логики и метафизики

Примеч. То, что не согласно с этими правилами, не может быть признано научной гипотезой. Фантазировать можно сколько угодно, ибо поле возможности безгранично; но фантазии не могут иметь притязаний на научное достоинство. Необходимо, чтобы возможность опиралась на действительность и объясняла действительность.

§ 3. И в этих пределах возможны различные ступени. Низшую составляет то, что можно назвать чисто логической, или голой гипотезой. Не только лежащее в основании предположение, но и сам вывод остаются в пределах возможности.

Примеч. Примером может служить дарвинизм, который едва заслуживает название научной гипотезы. Тут необходимости нет никакой; громоздятся только логические возможности на возможности. Исходная точка совершенно правильная: требуется объяснить восходящий ряд организмов. Предположение состоит в том, что этот ряд образовался происхождением организмов друг от друга путём постепенных изменений. Логически это предположение не заключает в себе никакого противоречия, но оно несогласно с явлениями, ибо мы такого превращения в действительности не видим. Для устранения этого возражения устанавливается новая гипотеза: предполагается, что изменения совершаются так медленно, что мы не можем их заметить. Это уже то, что можно назвать голой гипотезой, ибо не указано причины, почему бы превращения совершались с такой медленностью. Искусственный подбор, который служит примером, действует гораздо быстрее, несмотря на то, что природа, по собственному признанию Дарвина, обладает несравненно большими средствами, нежели человек. Требование громадных периодов времени для малейшего превращения есть только бегство от противоречия с фактами в область незнания, приём, менее всего допустимый в науке. Но мало того, что гипотеза не подтверждается наблюдением; она не указывает даже силы, способной произвести такое действие. Основным фактором является здесь изменчивость организма; но известная нам изменчивость ограничивается весьма тесными пределами, и мы не имеем ни малейшего основания предполагать, что дойдя до этих пределов, она пойдёт далее, в совершенно неопределённых размерах: из меньшего отнюдь не следует большее. Для того чтобы какая бы то ни было сила могла быть основанием научной гипотезы, необходимо указать закон, по которому она действует, но именно этого не сделано: предполагается чистая случайность, которую сами дарвинисты признают совершенно недостаточной для объяснения явлений, вследствие чего они призывают на помощь другой гипотетический фактор, именно борьбу за существование. И этот фактор ограничивается голой возможностью, ибо в действительности мы не видим, чтобы так называемая борьба за существование производила те действия, которые ей приписываются. Никакого совершенствования организмов вследствие кипучей будто бы всюду борьбы за существование на наших глазах не происходит; напротив, всякое изменение, произведённое человеком путём искусственного подбора, сохраняется только изъятием организмов из действия борьбы за существование. Но и логически этот новый фактор не в состоянии объяснить явлений. По признанию дарвинистов, он сам по себе ничего не производит, а закрепляет только то, что произведено изменчивостью. Но если последняя сама по себе не в состоянии произвести явления, то как может она произвести их при помощи совершенно внешнего для неё фактора? Само начало борьбы за существование остаётся неопределённым; в сущности, это не более как метафорическое выражение, означающее только то, что множество организмов погибают от неблагоприятных условий, а меньшая часть остаётся. Но из этого отнюдь не следует, что погибают менее совершенные, а более совершенные сохраняются. Такой вывод не имеет никакого, ни логического, ни фактического основания, ибо менее совершенные организмы могут жить при всяких условиях, а более совершенные, и потому более сложные, требует более сложных, следовательно, более редких условий. Притом первые фактически более распространены и размножаются в большем количестве, а потому имеют более шансов сохраниться. Наконец, и этих факторов мало: предполагается, кроме того, что случайно приобретённые полезные признаки упрочиваются наследственностью, что опять не основано ни на каких фактических данных и не имеет никакого логического основания. Одним словом, тут громоздятся только возможности на возможности, а логической связи нет никакой. Требуется объяснить известные явления, а не указывается сила, способная произвести эти явления; вместо того указываются гипотетические пути, которые вовсе не ведут к цели. Меньшего соответствия с научными требованиями нельзя представить. Можно сказать, что дарвинизм может служить наглядным примером того, чем не должны быть научные гипотезы[1].