Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

Безжалостные негодяи немилосердно грабили и раз по сорок на день нарушали данную ими при посвящении в сан клятву не венчать малолетних».

Евгений Шацкий в работах «К истории внутрицерковной морали» и «Нравы русской православной церкви» от­мечает, что в личных письмах XIX века между делом по­стоянно проскальзывают такие характерные замечания: «священник был пьян, и служба не состоялась», «жалкого пьяницу-священника», «наши пьяные священники», «попа мужики обругали пьяницей»...

В. Печерин в своих «Замогильных записках» вспомина­ет: «Мы стояли на квартире в доме протопопа благочинного. Уж чего бы, кажется, лучше? Вот отец так и отдал меня ему в науку, и старик учил меня всему, что сам знал, — разумеет­ся, когда был Трезв. А то ведь он часто так разгуляется, так хоть святых вон неси, так и пойдет в потасовку со своим сыном, парнем лет двадцати. Не раз я видел, как этот благовоспи­танный молодой человек таскал за бороду своего почтенного родителя».

Своему скотству попы даже находили идеологическое оправдание: «Лучше слабость, чем высокоумие; кто ничего не пьет, тот гордится, а кто испивает, тот лучше смиряется».

Указ Синода «О воздержании духовных лиц от нетрезвой жизни» от 13 апреля 1825 года требует: «Его императорское Величество несколько раз лично изволил объяснять преосвя­щенному о желании Его Величества, чтобы духовные лица были воздерживаемы от пьянства... доходило до сведения Го­сударя Императора, что при угощении светскими людьми в домах своих духовных лиц несколько раз случалось, что быв оные напоены допьяна, от таковых угощений некоторые из духовных скоропостижно умирали».

Как я уже писал, монастыри напоминали зоны. Не толь­ко повальной педерастией, поножовщиной и прочими уго­ловными повадками. Там, как и на зоне, были запрещены кар­точные игры и алкоголь, но и водка, и карты были в каждой камере... простите, келье. В 1869 году синодальный обер-прокурор Д. Толстой отправил в Синод докладную записку с предложением об ужесточении режима содержания. Он на­стоятельно рекомендовал ввести в монастырях так называе­мый «общежительный устав», ограничивающий буйные мо­нашеские свободы. Синод согласился и разослал циркуляр всем епархиальным архиереям. Как вы думаете, чем закон­чилось? За тридцать лет удалось внедрить, «общежительный устав» менее чем в 10 % монастырей. Не хотели монахи бро­сать пить и блудить. Действительно, а зачем?

Как вы думаете, после всего этого любили в России попов и монахов?.. Вопрос риторический. В отдельных губерниях крестьяне восставали, узнав, что неподалеку от них будут строить новый монастырь (читай, притон для уголовных от­морозков и невменяемых беспределыциков).