Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

Борьба предыдущих веков с пьянством и похотью, как мы видим, успехом не увенчалась, поэтому в XVII веке руко­водящие инстанции... продолжают принимать строгие по­становления: «Сделать заказ крепкий, чтоб игумены, черные и белые попы, и дьяконы, и старцы, и чернецы на кабак пить не ходили и пьяные по улицам не валялись бы».

Царь Алексей Михайлович издает указ за указом, пыта­ясь унять чернорясную гопоту. Бесполезно! Как пропивали все при Грозном, так и продолжали. В Нило-Столбенском монастыре монахи пропили даже священные книги.

Крестьяне Карачунского монастыря пишут жалобу вое­воде Ивану Волынскому: «Хлеб стоячий и молоченый игумен Варсонофий переварил в вино и в пиво...»

А вот в Обнорский монастырь летит из Москвы строгая царская депеша: «Ведомо нам учинилось, что в монастыре многое нестроение, пьянство и самовольство, в монастыре держат питье пьяное и табак, близ монастыря понаделали харчевни и бани, брагу продают».

Ревизор из центра докладывал наверх: «Всю монастыр­скую вотчину запустошили и пропили без остатку... пьют и бражничают безобразно, дерутся до крови и в монастыре у них смертное убийство от их бесчинства и безмерного пьянства чинится».

Русские православные монастыри действительно зача­стую напоминали зоны с постоянными поножовщинами. Неудивительно: где пьянство, там и буйство, переходящее в прямую уголовщину. В Никольском монастыре, где монахи промышляли торговлей самогонкой, «брата Марка убили до смерти».

Банды монахов из монастырей буквально терроризиро­вали окрестных крестьян. Просто ходили с ножами и убива­ли. Вот крестьяне пишут челобитную: «Иверского мона­стыря старцы ездят по посадам и нас, посадских людей, бьют и увечат... а иных и ножами режут».

Как же наказывали убийц в черных рясах? И как эти божьи люди реагировали на грозные циркуляры из центра о наведении порядка? Свидетельствует австрийский дипло­мат той эпохи фон Мейерберг: «Священнейшие постановле­ния обращают в посмеяние почти все монахи, нарушающие их даже в монастырских стенах, а чаще всего вне их... Самые важные преступления между ними обыкновенно наказыва­ются только очень легким выговором».

Может быть, возмущенный Господь сделал то, с чем не мог­ла справиться светская власть, — наказал монахов-убийц? Нет, зачем же?.. Господь подельников не сдает, у него у самого руки по локоть в крови...

Упомянутого царя Алексея Михайловича не зря называ­ли Тишайшим. Он действительно был спокойным парень­ком. Но то, что ему не удалось усмирить уголовную бра­тию, — не следствие мирного характера. Это не получилось и у его более крутого сменщика — царя Федора Алексееви­ча, который также начал рассылать циркуляры в монастыри: «Пьянственного пития не держать».