Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

Порой, не в силах справиться с деградировавшими под­чиненными, игумены сами просят помощи в верхах. Так, на­пример, очередной несчастный игумен Соловецкого мона­стыря в 1647 году доносит по инстанции: «Напиваются до­пьяна, и от того пьянства бывает многая вражда и мятежа...»

Преподобный Максим Грек обличает коллег: «Священни­ки мои, наставники нового Израиля! Вместо того, чтобы быть образцами честного жития, вы стали наставниками всякого бесчиния, соблазном для верных и неверных, объедаетесь, упиваетесь, друг другу досаждаете; во дни божественных праздников вместо того, чтобы вести себя трезво и благо­чинно, показывать другим пример, вы предаетесь пьянству и бесчинству».

Иностранные граждане полностью подтверждают эту картину. Секретарь датского посольства Роде в 1659 году ужасается: «Сильный пожар... возник вследствие того, что угостившиеся монахи не смотрели за восковыми свечами... По монастырям монахам воспрещено ставить в нетрезвом виде свечи перед образами».

Австрийский дипломат Йоганн Корб: «...Более на гуляк, чем на монахов похожи, пьяные шалят по улицам и, лишив­шись всякого стыда, нередко предаются там же (на улицах. — А. Н.) сладострастию». И он же: «Без креста попы и шага ни­где не сделают, хотя иногда попадается он им и под ноги.

Жаль, что драгоценнейший знак нашего Спасителя находит­ся в руках недостойнейших людишек, которые, ослабев и ша­таясь от излишнего употребления водки, часто таскают крест по нечистоте и грязи».

Шведский подданный П. Петрей: «Русские монахи ведут гнусную жизнь в сластолюбии, пьянстве, разврате и подобных тому пороках, потому приношения, которые, по мнению про­стых людей, идут на устроение церквей, монастырей и часо­вен, служат только для невоздержанности и обжорства духов­ных лиц».

Немецкий посол Олеарий: «...Легко встретить пьяного попа или монаха. Монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя вправе не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требу­ют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц-мирян. Когда мы, в составе второго посольства, проезжали через Великий Новгород, я однажды видел, как священник в одном кафтане или нижнем платье (верхнее, вероятно, им было заложено в кабаке) шатался по улицам. Когда он подошел к моему по­мещению, он, по русскому обычаю, думал благословить стрельцов, стоящих на страже. Когда он протянул руку и за­хотел несколько наклониться, голова его отяжелела, и он упал в грязь. Так как стрельцы опять подняли его, то он их все-таки благословил выпачканными в грязи пальцами. По­добные зрелища можно наблюдать ежедневно, и поэтому ни­кто из русских им не удивляется...»