Как убивали СССР

Например, отмечая завершение 1997 года, Лужков го­ворил о том, что зарплата в Москве поднялась на 19%, а цены - всего на 12%. Это выдавалось за успех. Но любому здравому человеку ясно, что успех этот напоминает дости­жение нормальной температуры в среднем по больнице. Так и в Москве - прибавка в зарплате у одних означала обнищание других. Но не будет же, в самом деле, Лужков говорить о том, что расслоение москвичей по доходам срав­нимо разве что с какой-нибудь банановой республикой!

Правда всплывает, если сравнить некоторые цифры. Например, в декабре 1998 года стандартный набор из 22 продуктов питания, способный обеспечить москвича необходимыми 2300 калориями в день, стоил 560 рублей. В то же самое время пенсия подавляющего большинс­тва отработавшего свое пожилых москвичей составляла 450 рублей («ВМ», 18.12.08). Не забудем также, что из ука­занной суммы приходилось оплачивать квартиру, телефон, электричество. Выходит, шло неуклонное вымирание старо­жилов, вынужденных питаться некачественными и самыми дешевыми продуктами, а также вкалывать, как проклятые, на дачных участках, чтобы прокормиться.

Амбиции Лужкова, подстегиваемые армией льстецов, простерлись так далеко, что к концу 1996 года ни для кого не было секретом стремление московского градоправите­ля занять место российского президента, когда оно осво­бодится. Правда, сам Лужков настойчиво отказывался от подобных предположений и не уставал повторять, что они несовместимы с его «этикой» и «моралью», но честолю­бивые замыслы мэра были слишком очевидны. Особенно после того, как наш герой оказался не только мэром, но с лета 1996 года стал еще и законодательствовать в «сена­те» - Совете Федерации. Законодательствовал он шумно, переходя на стиль общения, принятый на стройплощадках и перенесенный затем в мэрские кабинеты. Шум был на пуб­лику, которой доказывалась способность Лужкова хамить не только в московских, но и во всероссийских масштабах.

Насколько серьезно распространилась в этой среде пси­хология заговоров и насколько далеки ее отдающие нафта­лином представления от политических технологий, можно судить по тому, как г-н Лужков искренно радовался, что «в их политической жизни» борьба за власть не сопровожда­ется «войной, где противники уничтожают друг друга даже физически». Или как он демонстрировал свое непонимание: «какое моральное право имеет человек, который доброволь­но согласился работать в президентской команде, заявлять о своих претензиях на власть?». «Предел моих устремлений - Москва», - заявлял г-н Лужков, удовлетворяя не столько лю­бопытство журналистов, сколько успокаивая подозритель­ность дряхлеющего «монарха», опасающегося, как бы за его спиной не сложился заговор, в котором честолюбивому мэру столицы может быть отведена решающая роль.