|
- Я принял решение отстранить Чубайса от избирательной кампании за то, что он позволил себе делать комментарии после моего окончательного выступления. Это решение мне и так трудно, тяжело далось, а он еще позволяет себе... Но Чубайс по-прежнему обитал в предвыборном штабе, теперь уже и командовал там. На следующий день после отставки он подошел к Георгию Рогозину, моему заместителю, и сказал: - Георгий Георгиевич, попроси, чтобы мне деньги вернули. Это же мои 500 тысяч. Рогозин не растерялся: - Как же так, Анатолий Борисович!? Вы же сказали, что эти деньги подкинули. - Ты же сам понимаешь, что это не так, - признался Чубайс. От Ельцина кипучую деятельность Анатолия Борисовича в штабе держали в секрете, хотя, кроме дочери, никто не мог сообщить президенту о "факте неповиновения". Ночью, после увольнения, я обдумал ситуацию и понял, как ее можно изменить. Прежде всего я решил обратиться к шефу с письмом. В нем не встречалось слов "простите", "извините", а была описана ситуация перед выборами. Я искренне считал, что другого президента сейчас в России быть не может, и об этом тоже написал. А в последних строчках попросил нас с Барсуковым принять и выслушать. Письмо я передал Анатолию Кузнецову, адъютанту президента. Анатолия после моего увольнения назначили исполняющим обязанности начальника Службы безопасности. В удобный момент Кузнецов отдал Ельцину письмо, предупредив, что оно от меня. Борис Николаевич сразу же начал читать, а потом говорит: - Я сейчас посплю, а позже дочитаю. Минут через сорок президент, дрожа от ярости, вызывает Кузнецова: - Это кто мне принес?! - Я вам принес. Вы что, не знаете, каким образом мне положено приносить документы? Пусть отправляет по почте. — 16 —
|