|
Виткевича привезли из Орска поздним вечером. До конца не поняв истинного смысла в губернаторском интересе Витковским, кстати говоря, Виткевичем, как выяснилось на поверку, Маслов хотел на всякий случай посадить ссыльного на гауптвахту. Но когда наконец после долгих раздумий полковник пришел к этому решению, ему передали приказ губернатора. Перовский требовал доставить к нему ссыльного немедленно. Маслов посадил Виткевича рядом с собой в коляску, и они покатили в летнюю резиденцию. Тени от громадных деревьев, изрезанные острыми бликами луны, лежали вдоль дороги, похожие на языки черного пламени. «Восемь лет промелькнуло, а словно день, – думал Иван, осторожно отодвигаясь от мягкого, теплого плеча полковника. – Восемь лет. А чего добился за эти годы? Устал. В двадцать два года устал». Где-то далеко пели. Голоса нескольких мужиков, сильные и низкие, то сливались в одно целое, то разламывались, мешая друг другу. Голоса улетали в небо и там замирали. Ай, Урал-река, Глубокая! «И совсем не глубокая река, – поправил про себя Иван певцов. – Коварная река. Шаг сделаешь неосторожный – и в омут, к рыбе царевой, красной на обед». Белый лебедь плывет, Расправляется. «Расправляется… Только лететь-то куда? Некуда лететь. Все равно обратно вернется, коли осенью в полынье не замерзнет или лиса не пожрет». – Приехали, вылезай, – сказал Маслов, первым выскочив из коляски, резко остановившейся около освещенного подъезда. Точно так же, как и три дня назад, непонятно откуда выскочил камердинер и так же, как и в прошлый раз, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая, провел прибывших к губернатору, на веранду. – Иди, – кивнул головой на дверь полковник, предлагая Ивану входить первым. Иван вошел. Губернатор сидел в кресле и читал. В зыбком свете свечей он показался Виткевичу богатырем из киргизских сказок. Губернатор отложил книгу и шагнул навстречу вошедшим. – Ну, здоров, поручик, – сказал Перовский. – Я полковник, ваше превосходительство, – поправил его Маслов. – Полковник, а не поручик… – А тебе-то здесь что надо, душа моя? Я не с тобой здороваюсь, а с Виткевичем. – Но он же не поручик, он нижний чин, – попробовал исправить положение Маслов. – Ах, боже мой, нижний чин! Ступай-ка, душа моя, домой, отдохни, а мы тут побеседуем. Иди, право… Иван почувствовал, как в голове у него тонко-тонко зазвенело. Перовский, по-видимому, заметил, как сильно побледнел Виткевич. Он взял Ивана под руку и усадил в кресло. — 166 —
|