|
— Боюсь, у нас нет времени на такие поиски, — ответил я. — Ну, а если мы с Лоной перейдем на нелегальное положение, сменим документы и место жительства, — продолжал Моррис, — тогда мы снова будем в боевом строю! — Это предложение заслуживает внимания и уважения, но у нас нет возможности его обсуждать. — Что же, я должен рассматривать решение руководства как приказ? — спросил мой собеседник. — Скорее всего, это так. — Тогда о чем же рассуждать? Мы подчиняемся приказу, — заключил Моррис. После этого мы договорились об условиях связи в городе, о проведении конкретных подготовительных мероприятий. По вполне понятным соображениям мы не могли затягивать беседу, и на этом расстались. Это было мое первое и единственное посещение квартиры Морриса. Запомнилась простая, без излишеств обстановка, скромность быта. А дальше — все промчалось, как в кино. Более двух недель — тщательная отработка каждого шага предстоящей операции, преодоление трудностей, вызванных осложнением оперативной обстановки. Тем не менее все кончилось благополучно, и в конце месяца я принял сигнал, означавший, что наши друзья вечером покидают Нью-Йорк. Прошло несколько недель, когда нью-йоркская резидентура получила из Центра радостное сообщение о том, что Моррис и Лона благополучно прибыли в Москву. Все это время мы были во власти ожиданий. А сколько тревожных минут, волнений и беспокойства за их безопасность, за успех операции по их спасению пришлось пережить! Забегая вперед, вспоминаю, что 2 июля 1985 года на подаренной мне фотографии, на которой он был запечатлен в день своего 75-летия, Моррис сделал такую надпись: «Дорогой Юрий, В память о том глубоком волнении, с которым ты следил за нами в своих мыслях до тех пор, пока мы, проехав почти полмира, благополучно добрались до Красной площади 35 лет тому назад. С благодарностью. Моррис и Лона 2 июля 1985 г.» А ниже — короткая приписка Лоны: «Я целиком присоединяюсь ко всему, что написал Моррис. Лона» Мне тоже трудно забыть тот день в конце июля 1950 года, когда я узнал о счастливом завершении этой трудной и почетной для меня операции. Так закончились незабываемые годы начала и расцвета нашей дружбы, годы, наполненные большими событиями, интересными и важными делами, успехами, досадными неудачами и трудными испытаниями. Годы, годы — клубок событий. В нем затейливо переплелись Золотые и черные нити И бесцветные… Это — жизнь. * * *Затем, спустя два года, окончился срок моей командировки в США, и осенью 1952 года я с семьей вернулся в Москву. Очень хотелось встретиться с Моррисом и Лоной, но осуществить это желание удалось только через год, так как мои друзья находились на спецподготовке, готовились к выполнению важных заданий по линии нелегальной разведки. — 176 —
|