|
Впервые М. появился в монастыре 21 февраля 1887 года. Завидев его, Тарак и Ракхал сразу запели гимн Шиве, который только перед этим сложил Нарен: Видишь, где танцует Шива, в обе щеки ударяя: ба-ба-бом! Дими-дими-дими — барабан гремит, ожерелье из черепов тоже стучит! Его кудри — струи Ганги, искры сыплются с трезубца, Видишь, змеем он обвязан, а во лбу луна горит! Ракхал и Тарак танцевали под эту песню. М. пишет, что в это время в монастыре также жили Нарен, Ниранджан, Сарат, Шаши, Кали, Бабурам и Сарада Прасанна. Позже из города вернулся Нарен, который ездил заниматься семейными делами. — Как идет дело в суде? — спросил у него Кали. На что Нарен резко ответил: — К чему тебе об этом беспокоиться? Нарен был в суровом аскетическом настроении и полон отвращения к миру. — Женщина есть врата в ад, — сказал он. — И каждым правит женщина. Это не было антифеминистским высказыванием. Нарен употребил слово «женщина», имея в виду мужскую похоть, как часто делал и Рамакришна. В тот вечер монахи праздновали в саду Шива-ратри, ежегодный праздник бога Шивы. Шива-ратри длится от заката солнца до восхода, то есть все четыре ночные стражи, и соответственно делится на четыре периода почитания. На рассвете они позавтракали фруктами и сладостями, которые прислал Баларам. Настроение Нарена изменилось, и он стал дурачиться: положив сладость в рот, застывал без движения, изображая Рамакришну в самадхи. При этом он старался не мигать. Кто-то из гостей, желая поддержать шутку, шагнул вперед и сделал вид, что удерживает Нарена от падения. Нарен закрыл глаза. Открыв их снова, он, все еще с полным ртом, протянул, как человек, к которому медленно возвращается сознание: — Со мной... все... в порядке... Раздался громкий смех. Однажды в монастыре появился отец Ракхала умолять сына вернуться домой. — Тебе нет смысла тратить время и приезжать сюда, — не без сочувствия сказал Ракхал. — Я счастлив. Моли Бога о том, чтобы поскорей забыть меня и чтобы я забыл тебя тоже. 7 мая Нарен наведался к М. в Калькутте. Он сказал М.: — У меня нет привязанностей. Вот я сейчас разговариваю с тобой, а мне хочется сию минуту встать и выбежать вон. Помолчав, он заявил: — Я собираюсь поститься до смерти, чтобы познать Бога. — Хорошая мысль, — ответил М., забавляясь запальчивостью юноши, — во славу Бога все можно сделать. Нарен. А что, если я не совладаю с голодом? М. Тогда поешь и снова начинай поститься. Они вместе поехали в Баранагор, где узнали, что в отсутствие Нарена из монастыря ушел Сарада Прасанна. Куда ушел — никто не знал. Нарен в раздражении заявил, что Ракхал должен был запретить ему уходить. Но Ракхал был в дакшинешварском храме, когда Сарада Прасанна уходил. Тогда Нарен набросился на Хариша: — 241 —
|