Комментарии к жизни. Книга 2

Страх смерти

На красной земле перед домом росло множество подобных трубам цветов с золотыми сердцевинами. У них были большие сиреневые лепестки и тонкий аромат. Их бы вырвали в дневное время, но в темноте ночи они покрыли красную землю. Ползучее растение, с зазубренными листьями, которые блестели на утреннем солнце, было полно сил. Несколько детей небрежно ходили по цветам, а человек, поспешно шагнувший в свой автомобиль, ни разу даже не взглянул на них. Прохожий сорвал один цветок, понюхал его и унес с собой, чтобы тут же бросить. Женщина, которая, вероятно, была служанкой, вышла из дома, сорвала цветок и вдела его в свои волосы. Как красивы были те цветы, и как быстро они увядали на солнце!
«Меня всегда преследовал какой-то страх. Когда я был ребенком, я был очень робок, застенчив и чувствителен, а теперь я боюсь старости и смерти. Я знаю, что мы все умрем, но никакие разумные доводы, кажется, не успокаивают этот страх. Я присоединился к „Психическому исследовательскому обществу“, посетил несколько сеансов и прочел, что великие учителя сказали по поводу смерти. Но страх ее все еще во мне. Я даже пробовал психоанализ, но это также не помогло. Этот страх стал для меня настоящей проблемой. Среди ночи я пробуждаюсь от ужасных снов, и все из них так или иначе касаются смерти. Я странно напуган насилием и смертью. Война была для меня непрекращающимся кошмаром, и теперь я по-настоящему очень тревожусь. Это не невроз, но я понимаю, что все, возможно, в него превратится. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы контролировать страх, я пробовал убегать от него, но в результате моего бегства я не был способен стряхнуть его с себя. Мне довелось послушать несколько довольно глупых лекций про перевоплощения и изучать хинди и буддистскую литературу касательно этого. Но всего этого было недостаточно, по крайней мере, для меня. Я только с виду не боюсь смерти, но внутри сидит очень глубокой страх ее».
Какой подход у вас к будущему, к завтра, к смерти? Вы пытаетесь найти суть проблемы или же вы ищете, поддержки, удовлетворяющего подтверждения продолжения жизни или окончательной смерти?
Вы хотите правды или успокаивающего ответа?
«Когда вы ставите вопрос таким образом, я действительно не знаю, чего я боюсь. Но страх остается, причем требует срочного ответа».
В чем ваша проблема? Вы хотите освободиться от страха или вы ищете правду от смерти?
«Что вы подразумеваете под правдой о смерти?»
Смерть – это неизбежный факт, что хотите, делайте, но ее не отменить, она окончательна и истинна. Но хотите ли вы знать правду о том, что после смерти?
«Отталкиваюсь от всего, что я изучил, и от немногих материализаций, которые я видел на сеансах, очевидно существует некоторое продолжение после смерти. Мысль в некой форме продолжается, что сами вы утверждали. Также, как и трансляция песен, слов и изображений требует воспринимающего на другом конце, так и мысль, которая продолжается после смерти, нуждается в инструменте, через который она может выразить себя. Инструментом может быть медиум, или мысль может воплощать себя другим способом. Это все совершенно ясно и может быть проэксперементированно и понято. Но даже при том, что я проник в этот вопрос довольно глубоко, во мне присутствует все еще непостижимое опасение, которое, я думаю, определенно связано со смертью».
Смерть неизбежна. Продолжение может закончиться, или же его можно лелеять и поддерживать. То, что имеет продолжение, никогда не сможет обновлять себя, оно никогда не сможет быть новым, оно никогда не сможет понять неизвестное. Продолжение – это продление, а то, что длится вечно, не бесконечно. Из-за времени нет продолжительности, нет бесконечного. Должно быть окончание для того, чтобы возникло новое. Новое находится не в пределах продолжения мысли. Мысль – это непрерывное движение во времени, такое движение не может заключать в себя состояние бытия, которому не свойственно время. Мысль основана на прошлом, самому ее бытию свойственно время. Время не только хронологическое, но и это мысль как движение прошлого через настоящее к будущему. Это движение памяти, слова, это изображение, символ, запись, повторение. Мысль, память является непрерывной благодаря слову и повторению. Окончание мысли – начало нового, смерть мысли – вечная жизнь. Должно быть постоянное окончание для того, чтобы возникало новое. То, что является новым, не имеет продолжения, новое никогда не может быть в пределах области времени. Новое пребывает только в смерти от мгновения до мгновения. Смерть должна быть каждый день для того, чтобы проявляло себя неизвестное. Окончание – вот начало, но страх мешает окончанию.
«Я знаю, что у меня есть страх, но я не знаю то, что скрывается за этим».
Что мы подразумеваем под страхом? Что такое страх? Страх – это не абстракция, он не существует независимо, в изоляции. Он возникает только по отношению к чему-то. В процессе этих отношений страх проявляет себя, нет никакого страха безотносительно чего-то. Ну же, что является тем, чего вы боитесь? Вы говорите, что боитесь смерти. Что мы подразумеваем под смертью? Хотя у нас есть теории, предположения и некоторые очевидные факты, смерть все еще неизвестна. Независимо от того, что мы знаем о ней, саму смерть нельзя включить в область известного. Мы протягиваем руку, чтобы схватить ее, но это не она. Ассоциация – это известное, а неизвестное нельзя сделать знакомым. Привычное не может уловить ее, поэтому возникает страх.
Может ли известное, ум когда-либо постичь или объять неизвестное? Рука, которая протягивается, может получить только узнаваемое, она не может взять непостижимое. Желать получить опыт – означает придать мысли продолжение, желать получить опыт – означает придать силу прошлому, желать получить опыт – означает продлить известное. Вы хотите пережить смерть, не так ли? Хотя вы живете, вам хочется знать, что такое смерть. Но знаете ли вы, что такое жизнь? Вам известна жизнь только как конфликт, беспорядок, антагонизм, мимолетная радость и боль. Это ли жизнь? Разве борьба и печаль это жизнь? В этом состоянии, которое мы называем жизнью, мы хотим пережить что-то, чего нет в нашей собственной области сознания. Эта боль, борьба, ненависть, которая следует за радостью, вот то, что мы называем жизнью. И нам хочется испытать то, что является противоположностью того, что мы называем жизнью. Противоположность – это продолжение того, что есть, возможно, видоизмененное. Но смерть – не противоположность. Это неизвестное. Узнанное жаждет испытать смерть, неизвестное, но как бы оно ни старалось, оно не сможет испытать смерть, поэтому оно напугано. Так ли это?
«Вы понятно изложили. Если бы я мог познать или пережить, что значит смерть, пока я живу, то, конечно, страх прекратился бы».
Из-за того, что вы не можете испытать смерть, вы ее боитесь. Может ли сознательное испытывать то состояние, которое не может быть привнесено в бытие через сознательное? То, что может быть испытано, – проекция сознательного, известного. Известное может переживать только известное, опыт всегда в пределах области известного, известное не может испытывать то, что вне его области. Переживание совершенно отличается от опыта. Переживание вне пределов области переживающего, но, как только переживание исчезает, возникают переживший и опыт, и затем переживание переносится к области известного. Знающий, переживший жаждет состояния переживания, неизвестного, и так как переживший, знающий, не может вступать в состояние переживания, он боится. Он есть страх, он не отделен от него. Переживающий страх не наблюдающий за ним, он – это сам страх, само орудие страха.
«А что вы подразумеваете под страхом? Я знаю, что боюсь смерти. Я не чувствую, что я есть страх, просто я напуган чем-то. Я боюсь, но я отдельно от страха. Страх – это ощущение, отличное от «я», которое смотрит на него, анализирует его. Я – наблюдатель, а страх наблюдаемое. Как может наблюдатель и наблюдаемое быть единым?»
Вы говорите, что вы – наблюдатель, а страх – это наблюдаемое. Но так ли это? Действительно ли вы сущность, отделенная от ваших же качеств? Действительно ли вы не идентичны с вашими качествами? Разве вы – это не ваши мысли, эмоции и так далее? Вы неотделимы от ваших качеств, мыслей. Вы и есть ваши мысли. Мысль создает «ты», как предполагается, отделенную сущность, без мысли нет думающего. Видя свою собственную мимолетность, мысль создает мыслителя как постоянную, длящуюся сущность, и тогда мыслитель становится переживающим, анализирующим, наблюдателем, отделенным от мимолетного процесса. Все мы жаждем некоторого постоянства, и, наблюдая внутри нас непостоянство, мысль создает думающего, который, как предполагается, является постоянным. Затем думающий продолжает создавать другие, более высокие состояния постоянства: душа, атман. Нас волнует страх. Что такое страх? Давайте же посмотрим, что это.
Вы говорите, что боитесь смерти. Так как вы не можете испытывать ее, вы боитесь ее. Смерть – неизвестное, и вы боитесь неизвестного. Так ли это? Теперь же, можете ли вы бояться того, что вы не знаете? Если вам что-то неизвестно, как вы можете бояться этого? На самом деле вы боитесь, не неизвестного, смерти, а потерять известное, потому что это бы причинило вам боль или отняло у вас ваше удовольствие, ваше удовлетворение. Именно известное вызывает страх, а не неизвестное. Как может неизвестное вызвать страх? Его не измерить понятиями удовольствия и боли: это неизвестное.
Страх не может существовать сам по себе, он возникает из-за отношения к чему-то. Вы на самом деле боитесь известного в его отношении к смерти, не так ли? Из-за того, что вы цепляетесь за известное, за опыт, вы напуганы тем, каким могло бы быть будущее. Но то, «что могло бы быть», будущее, является просто реакцией, предположением, противоположностью того, что есть. Ведь это так, правда?
«Да, кажется, что это правда».
А знаете ли вы то, что есть? Вы понимаете его? Открыли ли вы шкафчик с известным и изучили его? Разве вы к тому же не напуганы тем, что вы могли бы обнаружить там? Вы когда-либо исследовали известное, то, чем вы обладаете?
«Нет, никогда. Я всегда принимал известное как должное. Я принимал прошлое, как любой принимает солнечный свет или дождь. Я никогда не раздумывал над ним. Каждый почти не осознает это, так же как каждый не задумывается над собственной тенью. Теперь же, когда вы упомянули об этом, мне кажется, что я также боюсь выяснять то, что могло бы быть там».
Разве не большинство из нас боятся заглянуть в самих себя? Мы могли бы обнаружить неприятные вещи, так что мы предпочли бы не смотреть, мы предпочитаем не знать о том, что есть. Мы не только боимся того, что могло бы быть в будущем, но также и того, что могло бы быть в настоящем. Мы боимся познать нас, какие мы есть, и это увиливание от того, что есть, заставляет нас бояться того, что могло бы быть. Мы приближаемся к так называемому известному с опасением, также как и к неизвестному, к смерти. Уход от того, что есть, является желанием удовлетворения. Мы ищем безопасности, постоянно требуя, чтобы нас не беспокоили, и именно это желание не быть потревоженным заставляет нас избегать того, что есть, и страха того, что могло бы быть. Страх – это незнание того, что есть, и наша жизнь проводится в постоянном состоянии страха.
«Но как же избавиться от этого страха?»
Чтобы избавиться от чего-либо, вы должны понять это. Есть ли страх, или только лишь желание не видеть? Это желание не видеть того, что порождает страх, и, когда вы не хотите понять полное значение того, что есть, страх выступает в качестве предупреждения. Вы можете вести удовлетворяющую вас жизнь, преднамеренно избегая всякого исследования того, что есть, и многие так и поступают, но они не счастливы, точно как и те, кто развлекает себя поверхностным изучение того, что есть. Только те, кто искренен в своем исследовании, могут познать счастье. Для них одних есть свобода от страха.
«Тогда, как же понять то, что есть?»
То, что есть, должно быть рассмотрено в зеркале взаимоотношений, во взаимоотношении со всеми вещами. То, что есть, не может быть понято в отдалении от мирского, в изоляции, его нельзя понять, если есть интерпретатор, переводчик, который отвергает или принимает. То, что есть, может быть понято только, когда ум совершенно пассивен, когда он не работает над тем, что есть.
«Не очень ли это трудно – пассивно осознавать?»
Это так, пока есть мысль.