|
Он снова смутился. Почтительно сложив руки, сказал: — Простите, сахиб. Не очень-то умею я рассказывать, но эта девушка и вправду была тоненькая, как рыбка. «Ну, хорошо!» — ответил я ей и повел быков вброд. Иду и оглядываюсь… И еще раз крикнул: «Эй, глупая! Хватайся же за хвост быка и плыви за мной!» Но, конечно, сахиб, вы ведь знаете, каковы женщины: уж если не захотят слушаться, никакой силой не заставишь. Девушка стала подвязывать сари, а я поплыл к тому берегу. На середине реки, где уже очень глубоко, я опять оглянулся: девушку захлестывало водой. Сначала мне показалось, что она плывет, и я подумал, напрасно за нее беспокоюсь. Потом вижу, она из сил выбивается, сникла словно павлин, который распустил свой пышный хвост, а тут налетел ветер и смял всю его красоту. И вот стала она тонуть. Что делать? Броситься ей на помощь? А ну как она притворяется и только поднимет меня на смех? А если она потонет на моих глазах? Тогда и мне жизни не будет, пусть уж лучше смеется надо мной! И я кинулся к ней, рассекая руками мутную бурлящую воду… Тут голос юноши от волнения прервался. — Через минуту я был возле нее. Хотя мы оба находились в опасности, я все же не удержался, чтобы не пошутить: «Ну, что, рыбка, домой поплывешь или прямо в море?» Вместо ответа она крепко уцепилась за меня. А я вспомнил пословицу: кому на роду написано быть повешенным, тот не утонет, прижал девушку к себе и… да, сахиб… В этом месте Лакшман умолк и не произнес слов, звучавших в его душе: «Один всевышний знает, я обнимал „рыбку“ или она меня; у меня ли хватило сил бороться с волнами или сами боги укротили их». Не стал он рассказывать и о том, как уже на берегу некоторое время ни он не выпускал ее из объятий, ни она не разжимала своих рук. И даже сейчас, в переполненном зале суда, юноша, казалось, видел, как Кики не отрываясь смотрит на него благодарным взглядом. Мокрое сари прилипло к стройному девичьему телу. И она чудилась ему богиней, овеянной колдовскими чарами, которая явилась на берег из пучины вод. Придя в себя, юноша продолжал: — …Да, сахиб, вытащил я девушку на берег и хотел уйти. А она взяла меня за руку и говорит со смущением: «Как я тебя отблагодарю?» На глазах у нее слезы. Я и сам смутился и не знал, что ответить. Быки между тем тоже выбрались на берег, уставились на нас, подняв уши, и как будто внимательно слушали наш разговор. «Эх, сестричка, пусти-ка меня, а то быки убегут, плуг поломают…» Я старался уклониться от ее благодарности. Но она не отпускала мою руку и все упрашивала: «Нет, Лакшман, я должна отблагодарить тебя!» — 126 —
|