Беседы с Кришнамурти

Если бы эта тишина была иллюзией, она имела бы какое-то отношение к уму. Ум либо отклонил бы ее, либо уцепился бы за нее, логически опроверг бы ее или с тонким удовлетворением отождествил бы себя с ней. Но так как он не имеет никакой взаимосвязи с этой тишиной, ум неспособен принять или отвергнуть ее. Ум может оперировать только собственными про­ецированиями, тем, что находится в нем самом. Но у него нет никакой взаимосвязи с вещами, не его соб­ственного происхождения. Эта тишина не принадле­жала уму, поэтому ум неспособен искусственно вос­создать ее или отождествить себя с ней. Содержание этой тишины нельзя измерить словами.

Отказ от богатства

Мы сидели в тени большого дерева, любуясь зе­леной долиной. Суетились дятлы, муравьи выстро­ившись длинной очередью сновали туда-сюда меж­ду двумя деревьями. С моря дул ветер, принося из­дали запах дыма. Горы выглядели синими и сонны­ми. Они казались такими близкими, хотя находились далеко. Маленькая птица пила из небольшой лужи, натекшей из прохудившейся трубы. Две се­рых белки с большими густыми хвостами гонялись друг за другом вверх и вниз по дереву. Они - то под­нимались на вершину, то спускались вниз, несясь с безумной скоростью почти до земли, и затем подни­мались снова.

Когда-то этот человек был очень богатым, но от­казался от богатства. У него был свой бизнес и он наслаждался грузом своей ответственности. Посколь­ку он был добрый сердцем и щедрым на поступки, то давал без ограничений и забывал о том. Был добр к своим сотрудникам, заботился об их благе и легко по­лучал прибыль. Он отличался от тех, чьи счета в бан­ке и инвестиции значительнее их самих, от тех, кто одинок и боится людей и их нужд, кто изолирует себя в атмосфере собственного богатства. Он жил для сво­ей семьи, но и не был расточителен, имел много дру­зей, но не потому что был богат. Однажды его осени­ло, какой совершеннейшей глупостью были его биз­нес и богатство, и он отрекся от своего имущества. Теперь у него было только самое необходимое, он про­бовал жить просто, чтобы понять жизнь, узнать, есть -пи кроме потребностей физических еще что-то.

Довольствоваться немногим сравнительно легко, быть свободным от бремени земных вещей нетруд­но, когда находишься в путешествии, в поисках чего-то. Необходимость внутреннего поиска избавляет от волнения о собственном имуществе, но быть сво­бодным от внешних вещей не означает простую жизнь. Внешняя простота и порядок не обязательно означают внутреннее спокойствие и простодушие. Хорошо быть простым внешне, поскольку это дей­ствительно дает некоторую свободу, это жест пря­моты. Но почему мы неизменно начинаем с внеш­ней, а не с внутренней простоты? Для того чтобы убедить себя и других в нашем намерении? Почему мы должны убеждать себя? Освобождение от вещей требует интеллектуального развития, а не жестов и убеждений. Если осознать все значение многочис­ленных материальных благ, то это самое осознание освобождает, и тогда нет никакой потребности в драматических утверждениях и жестах. Так проис­ходит, когда интеллектуальное осознание не функ­ционирует так, что мы прибегаем к дисциплине и отрешенности. Акцент делается не на «много» или «мало», а на интеллект. И интеллектуальный чело­век, довольствуясь малым, освобождается от мате­риального бремени.