Беседы с Кришнамурти

«Моя работа — довольно утомительная рутина, но я не пригоден для какой-то другой работы, — сказал клерк. — У меня самого мало потребнос­тей, и я не женат, но должен поддерживать роди­телей, и к тому же помогаю своему младшему бра­ту учиться в колледже. Я совсем не религиозен в ортодоксальном смысле, но религиозная жизнь очень сильно меня влечет. Я часто соблазняюсь тем, чтобы отказаться от всего и стать саньясином, но чувство ответственности по отношению к моим ро­дителям и моему брату заставляет меня повреме­нить. В течение многих лет я каждый день медити­ровал, и с тех пор, как услышал ваше объяснение, что такое настоящая медитация, пробовал следо­вать ему. Но это очень трудно, по крайней мере для меня, и я не могу, кажется, вникнуть в ее суть. К тому же, моя должность клерка, которая требу­ет, чтобы я работал целый день над чем-то, к чему я не питаю ни малейшего интереса, вряд ли спо­собствует высокому мышлению. Но я глубоко жажду найти истину, если это когда-либо возможно для меня, и, пока я молод, хочу установить правиль­ный курс для оставшейся части моей жизни. По­этому я здесь».

«Что касается меня, — сказал старик, — я дос­таточно знаком со Священными писаниями, и с тех пор, как уволился с должностного поста в прави­тельстве несколько лет назад, все мое время при­надлежит мне. У меня нет никаких обязанностей, мои дети выросли и женаты, так что я свободен, чтобы размышлять, читать и говорить о серьезных вещах. Меня всегда интересовала религиозная жизнь. Время от времени я внимательно слушал того или иного учителя, но никогда не был удов­летворен. В некоторых случаях их учения совсем ребяческие, в то время как другие догматичны, пра­вославные и просто объяснительные. Я недавно по­сетил некоторые из ваших бесед и обсуждений, и во многом следую тому, что вы говорите, но есть определенные пункты, с которыми я не могу со­гласиться, или, скорее, которые не понимаю. Со­гласие, как вы объяснили, может существовать в отношении мнений, умозаключений, идей, но в отношении истины не можете быть никакого «со­гласия»: или вы видите ее или нет. Особенно я хо­тел бы получить дальнейшее разъяснение по пово­ду окончания мысли».

«Я художник, но еще не очень хороший, — ска­зал человек с длинными волосами. — Надеюсь од­нажды поехать в Европу изучать искусство. Здесь у нас посредственные учителя. Для меня красота в любой форме — это выражение действительности, аспект божественного. Прежде, чем я начинаю ри­совать, я медитирую, как античные художники, над более глубокой красотой жизни. Я пробую пить из родника всей красоты, уловить проблеск возвышен­ного и только затем начинаю рисование. Иногда это проникает в душу, но чаще нет. Как усердно я ни пытаюсь, ничто, кажется, не получается, и целые дни, даже недели, потрачены впустую. Я также про­бовал поститься, наряду с различными упражнени­ями, и физическими, и интеллектуальными, наде­ясь пробудить творческое чувство, но все напрасно. Все остальное вторично по отношению к этому чув­ству, без которого не может быть истинного худож­ника, и я пойду на край земли, чтобы его найти. Именно поэтому я пришел сюда».