Введение в гипноз

СЛОЖНОСТИ В КЛИНИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ

Клинические исследования таких вопросов весьма сложны. Далее в главе содержатся определенные мнения, на тему этого дели­катного вопроса. Приведенный здесь текст является фрагментом ста­тьи, написанной мной для специального издания "The Family Therapy Networker" (Yapko, 1993); он перепечатывается с согласия редактора.

Каким образом терапевт должен двигаться по скользкому льду, между очевидной ложью и явной реальностью, из которых со­стоит значительная часть современной терапии? Представим, что кли­ент приходит к нам со словами: "Во время гипноза (визуальной тера­пии, контролируемой медитации) терапевт открыл у меня подавлен­ные воспоминания, указывающие, что в детстве я был сексуально ис­пользован". Представим также, что хотя клиент перед постановкой ди­агноза не подозревал, о сексуальном злоупотреблении, он верит в это предположение. Как терапевт должен действовать в интересах клиента и занять открытую позицию по отношению к потенциальному случаю сексуального злоупотребления, избегая препарирования упрощенного диагноза, который возможно содержит больше доказательств внуше­ния, чем терапевтических наблюдений и фактов? (Sheehan, McConkey, 1993; Yapko, 1993).

Прежде всего он не должен слишком поспешно утверждать о факте сексуального злоупотребления, лишь потому что это возможно. Симптомы это не доказательства. Если клиент никогда не упоминал об использовании и не говорил о себе как о жертве сексуального злоупот­ребления, то терапевт не должен ему этого внушать. Конечно, сущест­вуют ситуации в каких терапевт имеет причины допускать, что он встретил жертву злоупотребления и считает, своим долгом проинфор­мировать об этом заинтересованную сторону. В случае встреченного

169

сопротивления, он не должен автоматически приписывать этому про­явлению патологического значения, интерпретируя его как "отрицание". Лучше создать атмосферу благоприятствующую приня­тию клиентом решения, о том нужно изучить данный вопрос или нет.

Терапевт никогда не должен считать, что клиент, который не много помнит о своем детстве, вытеснил воспоминания травмы или это "отрицает". Может тяжело поверить, однако есть люди, живущие субъективной настроенностью на "здесь и сейчас" или ориентирован­ные на будущее, воспоминания детства у которых, весьма слабы, по­скольку они не признали их достойными запоминания. Более того, объяснение отсутствия воспоминаний периода грудного возраста и раннего детства травмами, будет отрицанием результатов исследова­ний достижения когнитивной зрелости. Поскольку эти исследования неизменно указывают на то, что воспоминания до второго года жизни сохраняются необычайно редко. Двухлетние дети и более младшие, очевидно не имеют структур сознания, позволяющих создавать стой­кие воспоминания. Понятие "мышечной памяти" — удобное но не объективное объяснение, помогающее поддержать веру в память грудных детей.